Зауряд-врач
Шрифт:
– Не стоит, – сказала наследница. – Он врач. Зови!
Лена вышла и вернулась с мужчинами. Довнар-Подляский взял стул и сел рядом с кроватью. Вытянув руку, положил ладонь между грудей пациентки. Та оказалась прохладной, Ольга невольно вздрогнула.
– Не напрягайтесь, Ольга Александровна! Все будет хорошо.
От его руки стало истекать тепло. Оно лилось ласково и нежно, и Ольге стало хорошо. Она закрыла глаза. Накатило воспоминание. Она, маленькая, лежит в кроватке, а отец гладит ее по спинке. У него мягкая
Тепло внезапно исчезло. Ольга открыла глаза. Врач все также сидел перед ней, но его руки на ее груди больше не было. Выглядел Довнар-Подляский уставшим. Осунувшееся лицо, тени под глазами…
– На сегодня все, – сказал ей. – Продолжим завтра. Одевайтесь и проходите в гостиную.
Он встал и вышел. Следом ушел Горецкий. Лена помогла Ольге встать и одеться.
– Как ты? – спросила, покончив с пуговками.
– Хорошо, – ответила Ольга, прислушавшись к ощущениям. К своему удивлению, она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Как будто не было долгого дня с утомительными визитами, слабости и чувства разбитости. Она будто проснулась после крепкого сна.
– Сколько это продолжалось? – спросила фрейлину.
– Пару минут, – ответила Лена. – Так интересно! У него ладонь будто просвечивалась насквозь. Никогда такого не видела!
– Я – тоже, – сказала Ольга. – Идем.
Они вернулись в гостиную. Довнар-Подляский и Горецкий сидели за столом. Увидев женщин, они встали.
– Чаю? – предложил Довнар-Подляский.
– С удовольствием! – ответила Ольга. Она вдруг ощутила зверский аппетит. Странно. К доктору они отправились после ужина.
Гости и хозяин расселись за столом. Довнар-Подляский налил в чашку заварки, разбавил ее кипятком из самовара и подал Ольге. Затем придвинул вазу с наколотым сахаром и поднос с баранками. Горецкий сделал тоже для Елены. Затем мужчины налили чая себе. Ольга положила в чашку кусок сахару, размешала его ложечкой и сделала осторожный глоток. Чай оказался хорош. Горячий и сладкий, он ласкал нёбо и язык. Ольга взяла баранку и впилась зубами в сдобную мякоть. Чай и свежая выпечка оказались необыкновенно хороши, Ольга не заметила, как съела несколько баранок и выпила две чашки. Пришла в себя от устремленных на нее взглядов.
– Вкусно! – сказала, смутившись.
– У вас отменный аппетит, Ольга Александровна, – сказал Довнар-Подляский. – Это радует.
– Хороший признак, – согласился Горецкий. – И на лице появился румянец. Похоже, лечение помогает.
– Завтра продолжим, – сказал хозяин квартиры. – Нужно закрепить результат.
– Разумеется, – согласился Горецкий.
Ольге не понравилось, что о ней говорят так, будто ее здесь нет.
– А вы как чувствуете себя? – спросила хозяина квартиры.
– Будто мешки грузил, – улыбнулся он.
–
– Силы тянет. Но вы не беспокойтесь. К утру они восстановятся.
– Что вы чувствуете, когда лечите?
– Это зависит от пациента. Если рана чистая, то, как будто вода стекает с ладони. Если воспалена, ощущаю сопротивление. Будто «воде» что-то мешает. Приходится «толкать».
– А со мной?
Он задумался.
– Впечатление, как будто мял рукой мяч из гуттаперчи. Я давлю, а он сопротивляется. Но потом слегка поддался.
Сравнение показалось Ольге забавным, и она рассмеялась. Довнар-Подляский улыбнулся.
– Расскажите о себе, Валериан Витольдович? Кто ваши родители, где росли, учились?
– Рад бы удовлетворить ваше любопытство, Ольга Александровна, но, увы, не могу. Потерял память вследствие клинической смерти. Афанасий Петрович в курсе. (Горецкий кивнул) Хорошо, не утратил медицинские знания. Так что в двух словах. Живу один. Родители умерли, близких родственников не имею.
– А друзья?
– Остались в лазарете, откуда меня перевели в Минск. Здесь пока не завел.
– А эта ваша стажер Полякова?
– Знакомая. Я оказал небольшую услугу Елизавете Давидовне, и ее отец попросил присмотреть за дочерью, когда та выказала желание служить в госпитале.
Ольга удивленно посмотрела на него.
– Вы оказали услугу, и взамен получили просьбу о новом одолжении? Странно.
– Мы в ответе за тех, кого приручили, – улыбнулся он. – У китайцев говорят так: если ты спас жизнь человеку, то в ответе за него до конца дней. Поскольку вмешался в его Судьбу.
– Вы спасли Полякову?
– Можно сказать так, – ответил Довнар-Подляский, и по его тону Ольга поняла, что он раздосадован. – Хотя, думаю, жизни ее ничего не угрожало. Только кошельку, – он улыбнулся. – Такую потерю ее отец пережил бы.
– Не посвятите в подробности?
– Думаю, это не интересно, – сказал он. – Не сочтите меня невежливым, Ольга Александровна, но я устал и хотел бы отдохнуть.
– Извините! – сказала Ольга и поднялась. Следом встали другие. – Не провожайте нас, Валериан Витольдович! Отдыхайте! Благодарю за лечение и угощение! До свидания!
Она направилась к выходу. Подскочивший Горецкий открыл перед ней дверь. Они вышли на площадку.
– Идите вперед, Афанасий Петрович! – приказала Ольга. – Мы – следом!
Горецкий поклонился и стал спускаться по ступенькам лестницы. Ольга дождалась стука двери в подъезд и повернулась к фрейлине.
– Как он тебе?
– Симпатичный! – улыбнулась Лена. – Но себе на уме. У него есть какая-то тайна, это притягивает. Тебе понравился?
– Грубиян он! – хмыкнула Ольга. – Мы в ответе за тех, кого приручили, – передразнила она. – Наглец! Выставил нас, как прислугу. Я это ему вспомню!