Завещание алхимика
Шрифт:
И тут дверь снова отворилась.
Фридрих подобрался, проглотил хлеб и почтительно поднялся.
Он узнал эту тяжелую шаркающую походку, прежде чем увидел расшитый золотом камзол и грубое, надменное лицо своего господина, Карла Иеронима фон Буденбайера, герцога Мекленбургского.
Фридрих порадовался тому, что не поленился побриться и привести себя в пристойный вид.
Герцог неторопливо пересек комнату, подошел к столу, возле которого в смиренной позе стоял
– Где мое золото?
– Ваша светлость, – Фридрих униженно согнулся, отступил на полшага и невольно закашлялся, – ваша светлость, мне нужно еще немного времени… последние опыты были весьма удачны, еще совсем немного, и золото будет…
– Я второй год слышу от тебя одно и то же! – рявкнул герцог, сверля его мрачным взглядом. – Еще немного… еще месяц… еще неделя… сколько раз ты мне это говорил? А сколько денег я потратил на твои химикаты? Мое терпение на исходе! Скоро начнется война, а моя казна пуста! Мне не на что снарядить и вооружить своих солдат, не говоря уже о том, чтобы нанять отряд швейцарских ландскнехтов! Золото нужно мне, как воздух!
Фридрих искоса взглянул на герцога.
Тот разозлился не на шутку. Одутловатое лицо побагровело, морщины на лбу сложились в древнееврейскую букву «шин». Дурной знак! Видно, герцог и вправду готовится к войне. А может, все проще – снова поссорился со своей любовницей, австриячкой, бесконечно требующей от него подарков и развлечений…
– Но, ваша светлость, я действительно близок к успеху! – пролепетал Фридрих, еще ниже склонившись. – Я получил тинктуру аурум, от которой всего один шаг до подлинного философского камня… позвольте, я покажу вам! – И он сделал шаг в сторону лаборатории.
Это был проверенный ход: герцог боялся входить в лабораторию. Он испытывал какой-то мистический, религиозный страх перед разноцветными препаратами, булькающими в колбах и тиглях, перед едкими запахами, заполняющими тесное помещение. Еще в самом начале своей работы Фридрих умело подогрел этот страх, проделав на глазах герцога пару нехитрых фокусов, которым научил его старый Рейни. Когда комната заполнилась ядовитым желто-зеленым дымом, герцог закашлялся, побледнел, перекрестился и выскочил прочь.
– Ни к чему! – рявкнул герцог, опасливо взглянув на низкую дверь. – Вот когда получишь золото – тогда другое дело! Но имей в виду: я даю тебе только одну неделю, а потом… ты помнишь, чем закончил твой предшественник?
Фридрих кивнул.
Еще бы, он помнил это очень хорошо.
Его предшественник, прежний алхимик герцога, тот самый старый Рейни, который научил Фридриха тайному мастерству алхимии, умер страшной смертью. Он три года жил при дворе герцога, пытаясь получить для того эликсир молодости, и в конце концов герцогу это надоело. Он приказал вывести старика на замковый двор. Там был разведен огромный костер, над которым кипел котел.
– Ну что, старик, тебе так и не удалось приготовить молодильное зелье? – осведомился герцог насмешливо.
– Ваша светлость, я уже близок к успеху! – ответил Рейнхард, трясясь от страха при виде костра. – Еще месяц… может быть, даже меньше…
– Ну вот, а у меня все получилось быстрее! – хохотнул герцог, переглянувшись со своими придворными. – Видишь этот котел? Сейчас ты войдешь в него дряхлым стариком, а выйдешь оттуда двадцатилетним юношей! Ты хочешь помолодеть, старик?
– Но, ваша светлость, я служил вам верой и правдой… – лепетал Рейни, упав на колени. – Пощадите, ваша светлость!..
– Как, неужели ты не хочешь помолодеть? – Герцог сделал знак двоим солдатам, и те поволокли упирающегося алхимика к костру. Он визжал в ужасе, а герцог и его придворные хохотали.
Они хохотали, когда перекошенное мукой лицо Рейни последний раз мелькнуло над кипящей водой и исчезло.
И только потом герцог перестал смеяться и, резко помрачнев, проговорил:
– Так будет с каждым, кто посмеет меня обмануть!
И смех придворных стих в ту же секунду. Каждый из свиты герцога внезапно понял, что тоже может однажды оказаться на месте старого алхимика.
А Фридрих, который присутствовал при этой сцене, подумал, верно ли он выбрал профессию…
– Это что же делается на свете! – причитал Глеб Борисович или его брат, Старыгин снова запутался в близнецах. – Что за ужасные времена настали, никому, ну совершенно никому нельзя верить!
– Что вы имеете в виду? – напрягся Дмитрий Алексеевич. – Вы думаете, что это я украл у вас солдатика? Как вы могли так подумать?! Да я сюда уже месяца два не заходил!
– Что вы, что вы! – Второй хозяин дернул своего брата за рукав. – На вас мы думать никак не можем, мы слишком хорошо вас знаем, но не просите, голубчик, и не уговаривайте, с витрины товар вам не покажем ни за что!
Старыгин пожал плечами, он и не собирался их уговаривать.
– Так же вот несколько дней назад набежала тут целая компания туристов – не то немцы, не то австрийцы, – недовольно заговорил один из братьев, – они тут неподалеку в ресторане обедали, ну и после заскочили поглядеть на наши диковинки. Удивительно беспардонная публика! Трогают все, шумят, галдят, увлеклись солдатиками этими, попросили показать. Что делать? Все же покупатели! В результате ничего не купили, а после, как стали мы обратно в витрину солдатиков убирать, одного недосчитались. Видно, кто-то из туристов как сувенир прихватил, пожалел денег на целый набор…
– Да он у нас и то неполный… – поддержал второй брат, – ну теперь если этого вернули, то, даст бог, и набор соберем…
– Что ты, Глебушка, – брат толкнул его локтем, но Старыгин уже заинтересовался:
– Откуда же вы их берете, солдатиков этих, да еще по одному?
– То-то, что по одному, – вздохнул Глеб Борисович. – Да ладно, Боренька, ему можно сказать, он свой… Понимаете, есть в городе один коллекционер, из старых еще, настоящих, профессор Переверзев. Большой специалист, но… стар стал, видит плохо и не слышит без аппарата, а как жена у него умерла, то из дому не выходит совсем. Навещает его племянник…