Завещание чудака(изд.1941)
Шрифт:
Поезд тронулся, и, казалось, паровоз сразу ощутил чрезмерную нагрузку.
За ночь проехали триста пятьдесят миль и на следующий день прибыли в Фултон — окраину Иллинойса (на границе со штатом Кентукки). Том Крабб совершенно не интересовался местностью, по которой проезжал. А между тем за Кентукки следовал штат Теннесси, занимавший четырнадцатое место в Америке. Боксеру не пришло в голову взглянуть на Нашвилл, теперешнюю столицу штата, и поле битвы при Чаттануге, где Шерман [71] открыл южные дороги федеральным армиям [72] , и тем более сделать крюк в сотню миль от Гранд-Джанкшена, чтобы почтить своим присутствием Мемфис [73] . Этот город на левом берегу Миссисипи расположился не где-нибудь, а на скале, возвышающейся над великолепной рекой,
[71] Шерман Уильям Текумсе (1820-1891) — главнокомандующий армией Севера в последний период гражданской войны 1861-1865 годов.
[72] Федеральные армии — правительственные армии, воевавшие с южанами во время гражданской войны (Севера и Юга), когда штаты Юга вышли из состава США и образовали рабовладельческую конфедерацию.
[73] Мемфис — древнеегипетский город, в период Древнего царства (III тыс. до н. э.) столица Египта.
Тренер не мог позволить колоссальным ногам Тома Крабба незапланированную прогулку по городу с египетским названием. Поэтому Джону Мильнеру не представилось случая спросить у старожилов, зачем шестьдесят лет назад правительство сочло нужным построить здесь, так далеко от берега моря, арсеналы и верфи (теперь совершенно заброшенные), и услышать ответ, что «Америке подобные ошибки так же свойственны, как и всяким другим странам».
Поезд пересек южную границу штата Теннесси и повез второго партнера и его компаньона все дальше через равнины штата Миссисипи. Вскоре, миновав Холли-Спрингс и Гренаду, они прибыли в Джэксон (этот городок является столицей не имеющего большого значения района, где исключительная по интенсивности культура хлопка сильно задержала общее развитие промышленности и торговли). На перроне появление Тома Крабба произвело громадное впечатление. Несколько сотен любопытных явились посмотреть на прославленного бойца. Правда, он не обладал ни ростом Адама (которому приписывали девяносто футов), ни Авраама (восемнадцать футов), ни даже Моисея [74] (двенадцать футов), но все же был представителем гигантов рода человеческого. Среди встречавших находился один ученый, почтенный Кил-Кирнэй, который, с необыкновенной точностью измерив чемпиона Нового Света, сделал следующее весьма обстоятельное заключение.
[74] Адам — по библейской истории, первый человек; Авраам — избранник Господа, заключивший с ним «завет», один из патриархов, родоначальник евреев. Моисей — первый пророк, религиозный наставник, законодатель, вождь еврейского народа во время его исхода из Египта. Народная легенда наделяет их необыкновенным ростом.
— Господа, — сказал он, — в результате проделанных мною исторических изысканий удалось найти главнейшие измерения, относящиеся к гигантографическим работам и записанные по десятичной системе. Вот они. В семнадцатом веке жил Вальтер Парсон, ростом в два метра двадцать семь сантиметров. В семнадцатом веке: немец Мюллер из Лейпцига, ростом в два метра сорок сантиметров, англичанин Бернсфильд, ростом в два метра тридцать пять сантиметров, ирландец Маграт, ростом в два метра тридцать сантиметров, ирландец О'Бриен, ростом в два метра пятьдесят пять сантиметров, англичанин Толлер, ростом в два метра пятьдесят пять сантиметров, испанец Эласежэн, ростом в два метра тридцать пять сантиметров. В девятнадцатом веке явились: грек Овассаб, ростом в два метра тридцать три, англичанин Хэле из Норфолка, ростом в два метра сорок, немец Марианн, ростом в два метра сорок пять, и китаец Шанг, ростом в два метра пятьдесят пять сантиметров. Рост же Тома Крабба, — считаю нужным заявить его почтенному тренеру, — от пяток до макушки составляет всего только два метра тридцать…
— Что вы хотите этим сказать? — перебил ученого мужа Джон Мильнер. — Не могу же я его удлинить!
— Разумеется, нет, — продолжал мистер Кил-Кирнэй, — я и не прошу… Но, во всяком случае, он уступает всем этим…
— Том, — сказал Джон Мильнер, — ударь-ка хорошенько господина ученого в грудь, чтобы он мог узнать заодно и силу твоего бицепса!
Уважаемый Кил-Кирнэй не пожелал подвергаться опасному эксперименту и удалился медленным, преисполненным достоинства шагом.
Но Тома Крабба все же встретили шумными рукоплесканиями, когда Джон Мильнер от его имени сделал вызов всем любителям бокса. На этот вызов никто не ответил, и чемпион Нового Света отправился в свое купе, сопровождаемый горячими пожеланиями успеха от всех присутствующих.
Наконец поезд пересек с севера на юг штат Миссисипи и достиг границы штата Луизиана у станции Рокки-Комфорт, далее, у Карролтона, подошел к реке шириной в четыреста пятьдесят туазов, которая делает здесь петлю, огибая главный город штата. В Новом Орлеане Том Крабб и Джон Мильнер оставили поезд. В запасе у них оставалось еще тринадцать дней, чтобы попасть в назначенный день в столицу Техаса любым путем: сухим, по Тихоокеанской железной дороге, или морским. Джон Мильнер выбрал морской — до Галвестона, а оттуда до Остина железной дорогой. От Нового Орлеана до Галвестона триста миль; при скорости двенадцать миль в час туда можно попасть за полтора — два дня.
Джон Мильнер не счел нужным советоваться с Томом Краббом. Покончив с последней в этот день едой, знаменитый боксер улегся в номере портовой гостиницы и проспал до утра. На другой день капитан «Шермана» приветствовал чемпиона Нового Света.
— Почтенный Том Крабб, — сказал он, — ваше пребывание на моем пароходе — честь для всего экипажа!
Боксер, по-видимому, не понял, что сказал ему капитан Кертис, но глаза инстинктивно устремились к дверям, ведущим в столовую.
— Поверьте, — продолжал морской волк, — я сделаю все возможное, чтобы в самый короткий срок доставить вас в надежную гавань, не скупясь на горючее и не экономя пара. Я сам стану душой цилиндров, балансира [75] и колес, которые завертятся для того, чтобы обеспечить вам славу и деньги!
[75] Балансир — качающееся коромысло паровой машины.
Рот Тома Крабба открылся для ответа, но тотчас закрылся, чтобы через минуту открыться и снова закрыться. Это указывало на то, что час первого завтрака пробил на стенных часах его желудка.
— Моя кладовая с провизией в вашем распоряжении, — заявил капитан Кертис. — Будьте уверены, в Техас поспеем в срок, даже если придется открыть все предохранительные клапаны, рискуя взлететь на воздух.
— Это было бы большой ошибкой накануне выигрыша шестидесяти миллионов долларов, — вставил Джон Мильнер со свойственным ему благоразумием.
«Шерман» шел по южному проходу среди тростников и камышей, растущих вдоль низких берегов. Возможно, обонятельный нерв путешественников раздражался болотным газом, образуемым брожением органических веществ на дне реки, зато не было опасности сесть на мель. В это время года уровень воды всегда высок. В апреле, мае и июне Миссисипи вздувается от разливов, а опускается вода лишь в ноябре. Пароход легко и быстро достиг порта Иде, названного так по имени инженера, которому американцы обязаны обустройством южного фарватера [76] . Здесь Миссисипи впадает в Мексиканский залив (ее длина составляет не менее четырех с половиной тысяч миль [77] ). Обогнув последний мыс, «Шерман» повернул на запад.
[76] Фарватер — проход или определенный путь для безопасного плавания судов.
[77] Миля — морская: 1,852 км, сухопутная: 1609 км. По Ж. Верну, длина Миссисипи (от истоков Миссури) — 7240 км, по современным данным — 6420 км.
Как чувствовал себя Том Крабб? Очень хорошо. Позавтракав, пообедав и поужинав в обычные часы, он отправился спать, и когда на следующее утро появился на своем всегдашнем месте, в задней части спардека [78] , то имел очень свежий и довольный вид. Корабль сделал уже около пятидесяти миль по заливу, на севере смутно вырисовывались очертания все удалявшегося низкого берега.
Впервые Том Крабб пускался в плавание по открытому морю, и начавшаяся боковая и килевая качка сначала его только удивила. Мало-помалу удивление сменилось гримасой страдания, на лице, обычно таком румяном, появилась бледность. «Уж не заболел ли?…» — встревожился тренер, подходя к скамье, на которую грузно опустился боец.
[78] Спардек — верхняя палуба у старых трехпалубных судов.
— Как настроение? — спросил он.
Том Крабб открыл рот, но на этот раз не голод заставил раздвинуться его челюсти, хотя час первого завтрака уже пробил. «Шерман» сильно накренился под напором волны — струя соленой воды влилась боксеру в горло. Том Крабб оторвался от скамьи и рухнул на палубу.
Чемпион хотел подняться, но все усилия оказались тщетны.
Капитан Кертис, почувствовав сильное сотрясение, поспешил к задней части спардека.
— Вижу, вижу, — проговорил он. — Но это пустяки, конечно и почтенный Том Крабб скоро привыкнет. Немыслимо, чтобы такой человек страдал от морской болезни!