Завещание чудака
Шрифт:
Но тренер не считал возможным уклониться от маршрута, чтобы позволить колоссальным ногам Тома Крабба шагать по этому городу с египетским названием. Поэтому ему не представилось случая спросить, зачем шестьдесят лет тому назад правительство нашло нужным построить в этом городе, столь удаленном от берега моря, арсеналы и верфи, в настоящее время совершенно заброшенные, и услышать ответ, что «Америке подобные ошибки так же свойственны, как и всяким другим странам».
Поезд мчался все дальше, унося с собой второго партнера и его ко всему равнодушного компаньона через равнины штата Миссисипи. Вскоре он миновал Холли Спринг, Гренаду и Джексон. Последний является
На перроне вокзала этого города появление Тома Крабба произвело громадное впечатление.
Несколько сотен любопытных явились посмотреть на прославленного кулачного бойца. Правда, он не обладал ни ростом Адама, которому приписывали девяносто футов, ни Авраама — восемнадцать футов, ни даже Моисея — двенадцать футов, но все же это был один из представителей гигантов человеческого рода.
Среди любопытных находился также один ученый, почтенный Кил-Кирнэй, который, измерив с необыкновенной точностью чемпиона Нового Света, сделал по этому поводу следующее весьма обстоятельное заключение.
— Господа, — сказал он, — в результате проделанных мною исторических изысканий мне удалось найти главнейшие вычисления измерений, относящиеся к гигантографическим работам и записанные по десятичной системе. Вот они. В XVII веке появился Вальтер Парсон, ростом в два метра двадцать семь. В XVIII веке явились: немец Мюллер из Лейпцига, ростом в два метра сорок, англичанин Бернсфильд, ростом в два метра тридцать пять, ирландец Маграт, ростом в два метра тридцать, ирландец О Бриен, ростом в два метра пятьдесят пять, англичанин Толлер, ростом в два метра пятьдесят пять, испанец Эласежэн, ростом в два метра тридцать пять. В XIX веке явились: грек Овасаб, ростом в два метра тридцать три, англичанин Хэле из Норфолка, ростом в два метра сорок, немец Марианн, ростом в два метра сорок пять, и китаец Шанг, ростом в два метра пятьдесят пять сантиметров. Рост же Тома Крабба, — считаю нужным заявить это его почтенному тренеру, — от пяток до макушки головы составляет всего только два метра тридцать…
— Но что же вы хотите, чтобы я сделал? — ответил не без раздражения Джон Мильнер. — Ведь не могу же я его удлинить…
— Разумеется, нет, — продолжал мистер Кил-Кирнэй, — я этого и не прошу… Но, во всяком случае, он уступает всем этим…
— Том, — сказал Джон Мильнер, — ударь-ка хорошенько господина ученого прямо в грудь, чтобы он мог заодно узнать и силу твоего бицепса!
Ученый Кил-Кирнэй не пожелал подвергаться такому опыту, после которого у него не осталось бы требуемого числа ребер, и удалился медленными, преисполненными достоинства шагами.
Но Том Крабб был все же встречен шумными рукоплесканиями публики, когда Джон Мильнер от его имени сделал вызов всем любителям бокса. На этот вызов никто не ответил, и чемпион Нового Света отправился в свое купе, сопровождаемый горячими пожеланиями успеха всех присутствующих.
Перерезав с севера на юг штат Миссисипи, поезд достиг границы штата Луизиана у станции Рокки-Комфорт. Далее, у станции Карролтон, поезд подошел к реке шириной приблизительно в четыреста пятьдесят туазов, которая делает здесь петлю, окружая ею главный город этого штата.
В Новом Орлеане Том Крабб и Джон Мильнер оставили поезд, сделав переезд в девятьсот миль, считая от Чикаго. Когда они приехали сюда после полудня 5 мая, у них в запасе оставалось еще тринадцать дней, чтобы попасть в назначенный день
Во всяком случае, от Джона Мильнера нельзя было ожидать, чтобы он стал прогуливать своего Крабба по городу с целью дать ему случай полюбоваться всеми его диковинками.
Если бы судьба послала туда еще кого-нибудь из «семерки», то, конечно, тот лучше сумел бы справиться с подобной задачей. Остин был от них еще на расстоянии четырехсот миль, и Джон Мильнер думал только о том, как бы поскорее в него попасть.
Самым близким путем был бы, конечно, железнодорожный, потому что между этими двумя городами существовало прямое сообщение, удобное, однако, только в тех случаях, когда приходящие и отходящие поезда совпадают. Действительно, продвинувшись вперед в западном направлении и проехав штат Луизиана через города Лафайет, Рейрелан, Террбон, Тайгервилл, Рамос и Брашир по направлению к Великому озеру, поезд, сделав еще последние сто восемьдесят миль, доезжает до границы Техаса. Начиная с этого пункта, он идет, уже не останавливаясь, все последние двести тридцать миль, от станции Орендж вплоть до самого Остина. Тем не менее, хотя он, может быть, был в этом не прав, Джон Мильнер предпочел другой маршрут, решив, что лучше сесть на пароход в Новом Орлеана и проехать водой до Галвестона, который соединяется железной дорогой со столицей Техаса.
Оказалось, что пароход Шерман отправлялся на следующее утро из Нового Орлеана в Галвестон. Таким случаем нельзя было не воспользоваться. Проехать триста миль морем на пароходе, делающем десять миль в час, можно было в полтора дня самое большее в два, при неблагоприятном ветре!
Джон Мильнер не счел нужным советоваться с Томом Краббом; это было бы равносильно тому, как если бы он захотел посоветоваться со своим чемоданом, доверху набитым и завязанным. Покончив со своей последней, в этот день шестой по счету, едой, поданной ему в портовой гостинице, знаменитый боксер улегся спать и беспросыпу проспал до утра. Было уже семь часов, когда капитан Кертис отдал приказ ослабить цепи Шермана, сделав это после того, как он приветствовал чемпиона Нового Света с вниманием, которого был достоин второй партнер матча Гиппербона.
— Почтенный Том Крабб, — сказал он, — я весьма польщен той честью, какую оказывает мне ваше пребывание на моем пароходе!
Боксер, по-видимому, не понял того, что сказал ему капитан Кертис, и глаза его инстинктивно устремились к дверям, которые вели в столовую.
— Поверьте, — продолжал капитан Шермана, — я сделаю все возможное, чтобы в самый короткий срок доставить вас в надежную гавань. Я не буду экономить ни своего горючего, ни пара. Я буду душой своих цилиндров, душой своего балансира, душой своих колес, которые завертятся со вбей присущей им быстротой для того, чтобы обеспечить вам славу и деньги!
Рот Тома Крабба открылся как бы для ответа, но тотчас закрылся для того, чтобы через минуту опять открыться и снова закрыться. Это указывало на то, что час первого завтрака уже пробил на стенных часах его желудка.
— Вся моя кладовая с провизией в вашем распоряжении, — заявил капитан Кертис. — Будьте уверены, что мы во-время приедем в Техас, если бы даже мне пришлось для этого ввести в дело все предохранительные клапаны, с риском, что пароход взлетит на воздух.
— Не будем взлетать на воздух, — сказал Джон Мильнер со свойственным ему благоразумием. — Это было бы большой ошибкой накануне выигрыша шестидесяти миллионов долларов.