Завещание для внучки
Шрифт:
Подтянув к себе плед, накрылась и Зебру тоже, которая даже ухом не повела.
Положив холодные ладони на кошку, закрыла глаза, постепенно зябкие мурашки сошли на нет, но я больше не смогла сомкнуть глаз, глядела в приоткрытое окно на розовеющее небо и думала обо всём сразу и ни о чём конкретно.
Надо поблагодарить мадмэ Нанни за отвар. Я точно знала, что только благодаря ему я пережила эту ночь.
– Свихнуться с этой магией можно, – устало пробормотала я.
Где-то на заднем дворе залился "соловьём" петух, оповещая окрестности о наступлении нового дня. Я, тяжело вздохнув, откинула одеяло и, аккуратно переложив Зебру, попробовала быстро сесть, чтобы тут же упасть обратно!
– Мряу-р! – разозлённо шикнула кошка, отпрыгивая в сторону, иначе я бы её придавила.
– Прости, милая, – просипела я, выпучив глаза от ужаса, – я не специально!
Меня подвели собственные ноги!
В дверь постучали, отвлекая меня от панически разбежавшихся мыслей. Внутрь без приглашения шагнула эльфийка.
– Леди, вы уже проснулись? Не вставайте, отвар ещё действует, потому у вас пока плохо слушаются конечности.
– Руки вроде как ничего, – промямлила я. – И ноги чувствую полностью, но… не держат, очень странно, так ведь неправильно, если парализация, то происходит потеря чувствительности, пусть и частичная. А в моём случае это не так. Совсем.
– Значит, ваши самые слабые места оказались в пояснице и ногах, там и сосредоточилось зелье, – спокойно заметила она, – дар исцелит вас, но не сразу, для этого нужно ещё несколько дней. Давайте я вам подсоблю, – она подошла ко мне и помогла снова растянуться на постели, – скоро действие настойки пройдёт, и вы сможете ходить, – женщина умело принялась массировать мышцы ног, а потом и спины.
– Ну так, когда я нежданно помолодела, спина перестала болеть, чего это вдруг ей вздумалось захворать после сегодняшней ночи? – буркнула я, утыкаясь лицом в подушку.
– То было поверхностное омоложение, а сейчас идёт работа в глубоких слоях вашего тела. Вы становитесь сильнее, быстрее, выносливее, такие метаморфозы – колоссальная нагрузка на тело. И душу.
Я промолчала, сосредоточившись на своих ощущениях.
– Ну, вроде как всё, – удовлетворённо сказала Нанни, отрывая свои ледяные руки от моих ступней, – вставайте.
Послушно поднялась.
Боже! Какое это счастье – ходить!
– Спасибо! – выдохнула счастливо, – и за отвар спасибо! Сегодня постараюсь так не морщиться.
– Ох, – рассмеялась экономка, – ещё как будете кривиться, точно вам говорю!
Пожав плечами, улыбнулась в ответ.
– Какой у нас план на сегодня? – деловито уточнила я, зарываясь в шкаф, в раздумьях, что надеть.
– Вам нужно в Рог. Оформить наследство, сменить фамилию, и познакомиться с наставником. По первому пункту я вам подскажу, со вторым дам направление.
– Хорошо, – кивнула я, подхватив единственное платье, которое взяла с собой.
– Только, – заметив, что именно я держу в руках, ключница покачала седой головой, – не стоит идти в этом наряде. Здесь свои нравы, свои порядки.
– Думаете, я испугаюсь злых языков? – вскинув бровь, напрямую уточнила я. – Уж лучше пусть считают меня эксцентричной, и держаться подальше, – вдруг решила я. И откуда взялось это бесшабашное настроение? Сама себя не узнаю. – К тому же платье вполне приличное, ниже колена, с неглубоким вырезом и рукавом три четверти. Думаю, и без того люди знают, что я прибыла издалека. А на моей Родине совсем другая мода.
Глава 13
Завтрак, как всегда, был с размахом, вкусный, такой, что я с трудом выкатилась из-за стола.
– Эдакими темпами, – улыбнулась я ключнице, составившей мне компанию, – я из стройной лани превращусь в настоящего колобка.
– Не переживайте, дар сжигает прорву энергии, поправиться вам не грозит, – улыбнулась она.
– Передайте Дороти моё искреннее восхищение её кулинарным мастерством. Булочки, как пух, тают во рту. Блинчики тонюсенькие, ажурные и хрустящие по краям, м-м, – я с сожалением оглянулась на стопку блинов, но желудок недвусмысленно намекнул, что полон под завязку и больше в него ничего не влезет.
– Вас ждут бумаги госпожи Мишель, – посерьёзнев, сказала ключница. – Пройдёмте?
– Да, давайте. А разве завещание не должен зачитать поверенный? – полюбопытствовала я. Мы вышли из коридора в гостиную, прошли к неприметной двери за лестницей, раньше я её не замечала, странно, но вроде тут ничего не было.
– В поверенном в вашем случае нет необходимости. Дар был передан вам, потому с завещанием вы ознакомитесь и выполните последнюю волю госпожи, как там указано.
Я не совсем поняла, о чём она, но уточнять не стала, разберусь.
Впервые я оказалась в кабинете бабушки. Всё выглядело так, будто она была тут совсем недавно и вот-вот может вернуться. Но я точно знала, что последний год женщина практически не вставала с постели, получается, Нанни поддерживала тут положенную чистоту.
Села за стол, прямо по центру лежала кожаная папка на завязках.
– Она оставила эти бумаги вам, там всё подписано, – пояснила экономка, – не буду вам мешать.
Женщина ушла, а я внимательнее огляделась.
Посмотрела на французское окно, такой вид остекления ещё называется панорамным, на зелёное, обитое бархатом, кресло, на столик напротив, в вазе стоял свежий букет благоухающих ромашек, на цветочные кадки, свисающие каскадом вдоль стены с выходом на террасу, на не горящий сейчас камин, на светло-бежевый дорогой ковёр. Мне тут понравилось, даже менять ничего не захотелось. Решено, пусть всё остаётся, как при жизни бабушки.
Развязав узелок, раскрыла папку и взяла в руки первый конверт – серо-жёлтой, неравномерной, из грубой бумаги. "Завещание" значилось на нём. Взломав сургучную печать, вынула сложённый вдвое документ. Вчиталась в мелкий, убористый, с забавными завитушками почерк Мишель Мглистой.
– Все владения между рекой Селюн до реки Оре, от малых холмов Сансье до топей Плане достаются моей единственной внучке Есении Горной, непременным условием является смена фамилии на дэ Брюмо, – зачитала я вслух. Ну, с тем фактом, что придётся поменять фамилию, я уже смирилась, деваться мне всё равно некуда. – Также фамильные драгоценности, припрятанные в сейфе в моей опочивальне, переходят Есении Горной. Ключ выдаст мадмэ Нанни. Побрякушки никому не дарить и ни за какие деньги не продавать, – на этой фразе я едва слышно рассмеялась – забавно сформулировано.