Завещание олигарха
Шрифт:
«И мне совсем не стыдно жить в его квартире, пользоваться его деньгами, одеваться и питаться за его счет. Я ведь прекрасно понимаю, откуда у него такие деньги, точно знаю, что он сам виноват в смерти своей жены и ее мальчика, могу предположить, что это он организовал нападение на офис Гребеника, когда в перестрелке погибли столько людей. Возможно, что Игнат Юрьевич тоже ожидал нечто подобное и успел приготовиться к встрече. Но это не мешает мне наслаждаться всеми благами, которые дают деньги Глущенко. Я летаю первым классом, живу в роскошных отелях, заказываю еду в лучших ресторанах. И делаю вид, что ничего
На следующее утро Ринат в окружении своих охранников отправился в суд, где должен был рассматриваться иск Вениамина Кутявина. Судья, женщина лет сорока пяти, с короткой челкой светлых волос и тяжелым подбородком, задала традиционные вопросы обеим сторонам. Когда она задавала вопросы Ринату, было заметно, насколько плохо она относится к этому молодому человеку, вдруг ставшему миллиардером. В России традиционно не любят богатых людей. И тем более не любят очень богатых людей.
Потом началась перепалка двух адвокатов. Резун выглядел более убедительно. Плавник был более академичен. А его свидетель, бывший водитель Ренаты, не выдержал перекрестного допроса, признавшись, что ему платила сама хозяйка, а Кутявина он даже не знал. Но слышал, как его ругала Рената. Такой довод не мог убедить суд в неискренности поведения истца. Суд принял решение отложить слушание дела на две недели и попросить обе стороны предоставить более убедительные материалы в подтверждение своих версий. Плавника попросили найти копию письма умершей в Канаде старшей сестры Глущенко, которая и рассказала о том, кем был их настоящий отец.
После процесса Плавник возвращался в одной машине с Ринатом. Он был молчалив и задумчив.
– У нас серьезное положение, – признался Иосиф Борисович, – если мы не сможем найти контраргументов против отцовства Кутявина, мы вынуждены будем согласиться на раздел имущества. Или части имущества. Но ему отойдет не меньше двадцати пяти процентов.
– Ни копейки, – категорически заявил Ринат, – найдем еще адвокатов. Подадим апелляцию, но не отдадим этому типу ни одной копейки. Он при жизни даже не знал своего мальчика, а теперь хочет заработать на его смерти.
– У них сильная позиция, – почти простонал Плавник, – а у нас еще не оформлены все документы. И вы так поспешили с этими доверенностями на имя бельгийца Леру. Зачем вы так поторопились? Кто вам советовал так гнать лошадей? Теперь у нас очень сложное положение. И самое главное, этот мальчик – сын Ренаты. Вся проблема в том, что Глущенко его юридически усыновил. Не понимаю, как этого удалось добиться его супруге. Он всегда был такой недоверчивый.
– Наверное, она его уговорила.
– Но теперь уже ничего нельзя сделать. Он же не может отказаться от отцовства после своей смерти.
– И ничего нельзя сделать?
– Если бы можно было оживить Ренату, чтобы она рассказала, каким подлецом был отец ее мальчика… Это был бы самый сильный свидетель. Но это невозможно. Или оживить вашего дядю и рассказать ему, что у него есть племянник, Ринат Шарипов, о котором он мог не знать. В этом случае ваш дядя мог бы оставить вам официальное завещание, заверенное нотариусом. И тогда никто не смог бы на него претендовать. Ведь ваш дядя был французским гражданином и мог действовать по законам Франции. И тогда все ваши распоряжения и передача активов Леру были бы тоже абсолютно законными. Но это тоже из области фантазии.
– Погодите, – прервал его Ринат, – значит, если будет такое завещание, то суд вынесет решение в нашу пользу?
– Однозначно, да. Если выяснится, что погибший Владимир Аркадьевич принял решение завещать вам весь свой капитал даже после того как усыновил мальчика, то все наследство Глущенко автоматически переходит к вам. Но это невозможно. Он даже не подозревал о вашем существовании.
– Но ведь его старшая сестра обо всем знала и теоретически могла ему обо всем рассказать, – задумчиво заметил Ринат.
– Могла. Но не рассказала. Такого завещания нет. Наши французские партнеры Дрюмо и Леклерк проверили все материалы. Такого завещания не существует, – твердо заявил Плавник.
Ринат молчал. Он подумал, что уже сегодня нужно будет позвонить трижды в Париж на тот самый номер, который ему оставил Глущенко. И соединиться с ним, попросив его сделать завещание. Пусть потом Плавник и Резун гадают, где и кем было сделано завещание. После того как суд откажет в иске Кутяеву.
Они высадили Плавника и свернули на Литовский бульвар. Ринат подумал, что сегодня попадет домой раньше обычного. «Нужно будет куда-нибудь поехать», – решил он. И эта была его последняя спокойная мысль. В этот момент раздался взрыв, и машину словно подбросило. Ринат дернулся, упал вперед и ударился головой.
– Что случилось? – спросил он, когда рядом раздался второй взрыв.
– Быстро из машины! – крикнул ему Талгат. – У нас перебиты передние колеса. В нас стреляют из гранатомета. Третьего выстрела машина может не выдержать.
– Она же бронированная, – успел бросить Ринат, но Талгат уже вытаскивал его из автомобиля. Их охранники, растерявшиеся от внезапного нападения, наконец высыпали из второй машины и стали стрелять куда-то в воздух.
– В бронированной нельзя перебить колеса, – зло прокричал Талгат, – у нас везде прохвосты. Подсунули другую машину. Бегите в дом, я вас прикрою. Бегите быстрее. Там открыта дверь.
Он начал куда-то стрелять. Ринат ринулся к открытой двери. И в тот момент, когда он вбегал в подъезд, просвистевшая рядом пуля догнала его, ударив в правую ногу. Он свалился на пол подъезда и пополз по лестнице к кабине лифта. Правая нога была в крови. На улице шел настоящий бой. Слышалось завывание милицейских сирен, одиночные пистолетные выстрелы, автоматная дробь. Ринат услышал, как в подъезд кто-то вбежал. Он заставил себя подняться и войти в кабину лифта. Нажал первую попавшуюся кнопку. Кабина пошла наверх. Он посмотрел вниз. Несколько капель крови упали на пол.
Он зажал рукой рану. Очевидно, пуля не задела кости, а лишь прошла по касательной. Но крови было достаточно много. Кабина остановилась. Он почувствовал, как кружится голова, и сделал шаг в сторону двери. Ринат уже хотел позвонить, когда дверь неожиданно открылась. Знакомое лицо. Кто это девушка? Где он мог ее видеть. Это симпатичное лицо. Эти очки. Эти смышленые глаза.
– Это вы? – удивленно спросила девушка.
– Помогите, – прохрипел Ринат. Он уже слышал, как кто-то чужой бежит по лестнице наверх. Дорога была каждая секунда.