Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам

Ростовцев Эдуард Исаакович

Однако Шумскому с помощью Галины Павловны удалось уговорить его, о чем до сих пор не жалели ни Олег, ни Шумский. А Галина Павловна была просто счастлива - наконец-то ее невезучий сын перестал мыкаться по белу свету, ютиться по чужим углам и обрел достойное его место под солнцем. Второй раз замуж она не вышла, несмотря на свою моложавость и привлекательность, других детей Бог не дал, и Олегу не с кем было делить ее любовь.

Когда по возвращении из Швейцарии, он несколько лет прожил в Сосновске в семье дяди Петра Егоровича, по существу став членом этой приветливой дружной семьи, Галина Павловна ревновала его, хотя старалась не показывать этого, к Петру Егоровичу, его жене - Ольге Васильевне, их дочерям - кузинам Олега, особенно к младшей Полине. Материнским чутьем угадывала, что покровительственно-дружеское

отношение сына к этой грациозной уже в подростковом возрасте девчонке с миндалевидными глазами и надменно вздернутым носиком, до добра ее Олежку не доведет. И, хотя это было не совсем так - к приключившейся впоследствии с Олегом беде, что круто изменила его жизнь, Полина прямого отношения не имела, но она не сумела его понять, а его решение поступить на военную службу и уехать из Сосновска, восприняла как нанесенное ей оскорбление. Надежды Олега на то, что она, поостыв, все-таки примет его доводы или, хотя бы ответит на письма, не оправдались - не прошло и двух месяцев после его отъезда, как Полина вышла замуж за Леонида, чем повергла в смятение общих родственников, уверенных, что ее муж будет, если уже не стал, Олег.

Рада этому была только Галина Павловна, на духу не переносившая избалованную, своенравную племянницу. Но ее радость оказалась преждевременной: еще много лет сын носил в потрепанном бумажнике запаянную в прозрачный пластик фотографию миловидной девушки со вздернутым носиком и пышной, переброшенной на грудь косой. И только после того, как он перебрался в Киев, потрепанный бумажник исчез вместе с фотографией Полины.

Это обнадежило Галину Павловну, не первый год мечтавшую о внуках. Время от времени она приезжала или прилетала в Киев то с одной, то с другой молодой приятельницей, или коллегой, так, во всяком случае, представляла их, останавливалась у сына вместе со своей спутницей, на ночь выпроваживала его в крытую лоджию, где стоял топчан. Зато днем Галина Павловна оставляла приятельницу на попечение Олега и отправлялась на многочасовой шопинг - обход киевских магазинов, с нескрываемой надеждой, что за время ее отсутствия молодые люди найдут о чем поговорить и чем заняться в свое удовольствие. Но ее надежды не оправдывались: у сына находилась масса неотложных дел, и претенденткам на его внимание не оставалось ничего другого, как самостоятельно знакомиться с достопримечательностями столицы Украины.

Галина Павловна дулась на него, тем не менее в каждый свой приезд наводила порядок в квартире, гардеробе, холодильнике, с пристрастием допрашивала сына, кто стирает его рубашки, платки и почему от некоторых из них пахнет духами. Оставаясь на выходные дни, она готовила воскресные обеды с неизменным украинским борщом, пампушками, разномастными варениками. На обед, как правило, приглашала Юрия Сергеевича, что делала без каких-либо затаенных мыслей, поскольку Шумский приходил с женой, а его расположения к Олегу вне работы не отражалось на их деловых отношениях. Напротив, он спрашивал с руководителя службы маркетинга, а затем своего заместителя, строже, чем с других сотрудников, что Олег находил в порядке вещей - такие же отношения в свое время были у его отца с Шумским.

Как ни странно, но Олег сразу почувствовал вкус к новой работе, без особого напряжения вписался в пестрый коллектив компании - от бывших совпартработников, до вчерашних теневиков с далеко небезупречными биографиями, за сравнительно короткий срок освоил теорию и практику менеджмента, обзавелся необходимыми связями в деловых кругах. Очевидно, сказались отцовские гены, знания, полученные в бернском лицее и Сосновском университете, опыт следственной работы и даже недоброй памяти война "за речкой" в горах Гиндукуша, где шансов остаться в живых было больше у того, кто умел рисковать с умом и холодным расчетом.

2

Вечером 14 сентября Олег вернулся из Гамбурга, где вел трудные переговоры с главой судостроительной компании "Нордзее" Альтманом, завершившиеся после пяти дней словесных перепалок, взаимных колкостей и упреков подписанием многомиллионного контракта. Олег был доволен собой: ему удалось то, чего не смог добиться Шумский - убедить толстяка Альтмана в перспективности перепрофилирования Михайловской верфи, до недавнего

времени числящейся за военно-морским ведомством.

Рабочий день окончился, но по пути из аэропорта Олег завернул в офис компании, чтобы узнать у дежурного последние новости и заодно забросить в свой кабинет сумку с ворохом документов, не тащить же их домой. Полагал, что кроме дежурного в офисе никого уже нет, однако в приемной застал Оксану Борисовну - прямую как жердь даму неопределенного возраста. Оксана Борисовна была неплохим секретарем: скрупулезно вела делопроизводство, виртуозно печатала на машинке, свободно переводила английские тексты, не обижалась когда сотрудники обращались к ней только за этим - у нее было высшее образование, и по штатному расписанию она значилась референтом президента компании, что в какой-то мере мирило ее с такой ролью.

Вежливо, но сдержано поздоровавшись с вице-президентом, Оксана Борисовна, предупреждая его вопрос, объяснила, почему за ним не прислали машину - одна находится на профилактике, а у другой отказал двигатель, а на "Волге" Юрий Сергеевич уехал в Харьков. Как должное приняла сувенир косметический набор, сказала, что из Ялты звонила Галина Павловна справлялась о сыне, а затем вручила Олегу распухшую от бумаг красную папку, в которой Шумский передавал своему заместителю подлежащие безотлагательному исполнению документы.

– Юрий Сергеевич вернется шестнадцатого. Не дожидаясь его, вы должны выехать в Сосновск, связаться с Винницким и возглавить переговоры с руководством объединения "Транзистр". Юрий Сергеевич просил обратить ваше внимание, что на сегодняшний день это задача номер один.

Ее безапелляционный тон, строго поблескивающие за толстыми линзами очков глаза исключали какие-либо возражения. Несмотря на это, Олег выругался, что случалось с ним крайне редко. Дело было не только в том, что ему, едва вернувшись из нелегкой командировки, надлежало без передышки выехать в очередную, еще более тяжелую, но главным образом в том, что эта командировка была неприемлема для него по тысяче и одной причине. Когда он оформлялся на работу в компанию, единственным условием, поставленным им Шумскому, было неподключение его к делам, так или иначе связанным с Сосновском. И Шумский принял его условия. Но теперь, видимо, посчитав, что за давностью срока это условие утратило силу.

Оксана Борисовна сняла очки, удивленно-осуждающе вскинула выщипанные в ниточку брови.

– Олег Николаевич от вас, признаться, не ожидала, - тоном классной руководительницы, выговаривающей родителю провинившегося ученика, произнесла она.
– Я не претендую на ваше особое внимание, но напоминаю, что я все-таки женщина.

Олег поспешил принести извинение, а поскольку референт продолжала хмуриться, прибег к последнему средству - приложился к ее руке. Однако эффект был противоположный ожидаемому - Оксана Борисовна решительно отняла руку, отступила на шаг, словно опасаясь, что за этим галантным действом последуют другие, еще более галантные, но затем отвернулась, смахнула со щеки слезу.

– Необязательно целовать руки, достаточно уважать меня. Мне надоело быть громоотводом тех бурь, что рождаются в ваших кабинетах. Последнее время даже Юрий Сергеевич срывает на мне свои стрессы. А во вторник из Цюриха прилетела ваша приятельница, мадам Бегон, и устроила здесь настоящий погром: опрокидывала стулья, швыряла телефоны, ругалась одновременно на четырех языках. Как я поняла, мы задолжали банку изрядную сумму. Хотя Юрий Сергеевич считает, что она взорвалась только из-за того, что не застала вас в Киеве.

Оксана Борисовна вопросительно посмотрела на Олега, видимо ожидая, что он опровергнет это предложение. Но Олег опровергать не стал, только неопределенно развел руками, а затем невольно улыбнулся, представив президента и совладелицу цюрихского инвестиционного банка "Бегон" Даниель Бегон - во гневе, к которому ему было не привыкать. Но затем погасил улыбку - новое поручение было для него намного неприятнее гнева Даниель.

Попросив дежурного охранника отпустить такси, он пошел в свой кабинет и не меньше получаса обзванивал добрый десяток харьковских абонентов, разыскивая президента компании. Отыскав, стал докладывать о результатах гамбургских переговоров, но Шумский перебил его: