Завещание змееносца
Шрифт:
Крик ярости вырвался у него из груди. Даже не крик – рев. Магическая сила мощным потоком ударила в стены, ломая и корежа, пробивая в них дыры, но они тут же зарастали, и Мюрру приходилось бить по ним снова и снова. Он четко сознавал, что все бесполезно – жизненно важные узелки монстра находятся вне досягаемости, а, стало быть, с ним не совладать…
Внезапно дом-пасть содрогнулся так, что Мюрра с Огирой буквально подбросило к потолку, а потом завертело, закрутило. Стены плющились, скручивались, складывались гармошкой, грозя раздавить. Пленники словно очутились в гигантской мясорубке. Мюрр уже не понимал, где верх, где низ, ничего не видел и не слышал. Из последних сил он прижал к себе тело Огиры, закрыл ее остатками крыльев, а перед тем, как потерять сознание, успел окружить их обоих защитным магическим коконом…
6
…Он очнулся от ощущения холодной воды на лице. Вернее, на остатках того, что некогда было его лицом.
– Жив? – Голос Гора звучал искаженно, тягуче.
Мюрра окружала темнота – он чувствовал, что у него больше нет глаз. Как и стихии Холода – к ужасу дейва связь с ней пропала вместе с глазами! Но мир не исчез окончательно. Оказалось, что даже лишившись зрения, Мюрр сохранил способность «видеть» вязь жизни. Вокруг сплетались и расходились линии, мерцали узелки жизненноважных точек. «Ага… Вон те принадлежат Гору. А эти мои собственные. Вернее, то, что от них осталось…» Повреждений оказалось очень много. Только выносливость дейва не позволила Мюрру умереть. Особенно досталось лицу. Кислота разъела лоб до кости. Нос и губы висели лохмотьями. Но раз он жив, то все поправимо. Главное, что руки еще могут двигаться…
Мюрр принялся шарить по своему телу остатками пальцев, пытаясь восстановить наполовину уничтоженную вязь. «Сначала надо вернуть себе зрение и способность двигаться, чтобы поскорее заняться Огирой». Мысль, что ее уже не оживить, Повелитель Холода настойчиво гнал от себя прочь.
Он завязывал узелок за узелком, и изъеденное кислотой тело восстанавливалось, кости покрывались мясом, нарастала новая кожа. Вернулось зрение. А вместе с глазами возвратилась стихия! Мюрр вновь мог повелевать Холодом! Он почувствовал страшное облегчение – с души будто свалился один из двух тяжелейших камней. А второй проблемой – Огирой – предстояло заняться немедленно.
Мюрр приподнялся на локте и огляделся вокруг. Оказалось, что он лежит на земле под одним из тордов. Гор сидит рядом, прислонившись спиной к шершавому стволу. А на месте дома торчат почерневшие, обугленные руины.
Черный всадник смотрел на дейва без удивления, с равнодушной усталостью, будто ему каждый сумрак приходилось вытаскивать Высших из брюха монстра.
– Где Огира? – прохрипел Мюрр.
Во взгляде джигли не отразилось ни единого чувства. Он безразлично указал на бурую кучу каких-то ошметков, которые лишь отдаленно напоминали силуэт человека:
– Вот она.
Мюрр поспешил к Огире. В первый момент ему показалось, что все – он опоздал, узор безвозвратно потерян. Но потом разглядел крохотную, едва пульсирующую точку и принялся за дело. Ему еще ни разу не приходилось восстанавливать так много линий – почти всю вязь целиком. По сути, он рисовал ее заново, по памяти, и очень боялся, что ошибется. Тогда вместо Огиры оживет совсем другая женщина. Если вообще оживет…
Он не заметил, как наступило и закончилось сияние, промелькнула ночь. Лишь с началом нового сумрака Мюрр оторвался на миг от работы и посмотрел на Гора:
– Воды…
Джигли молча сунул ему под нос флягу. Повелитель Холода осушил ее одним жадным глотком и снова вернулся к узору. Наконец, веки Огиры дрогнули. Она шевельнулась, заворочалась. Мюрр тотчас наложил на нее заклинание сна – ей не следовало знать, что он дейв. Достаточно того, что Гор все видел. Теперь его придется убить…
– Она жива? – В голосе джигли наконец-то появились интонации, а взгляд приобрел осмысленность.
– Да… Жива, – ответил Мюрр.
Гор подошел поближе. Недоверчиво дотронулся ладонью до щеки сестры, будто боялся, что кожа вновь расползется кровавой слизью.
– Не беспокойся, она просто спит. – Мюрр ободряюще положил руку ему на плечо. Черный всадник вздрогнул и попытался склониться перед Высшим, но тот остановил: – Не стоит. Давай без церемоний.
Гор промолчал. Он все еще не оправился от шока, вызванного последними событиями: боем с тварью, гибелью, а потом чудесным воскрешением Огиры, превращением Люгвина в дейва. Хотя последнее его почти не удивило: в глубине души он чувствовал, что рано или поздно произойдет нечто подобное.
«Но что же мне теперь делать с тобой, Гор? Я должен убить тебя. Иначе Высшие узнают обо мне…» – подумал Мюрр, а вслух спросил: – Это ты прикончил тварь?
– Да, Всевластный. Ударил по крыше… Бичом, магией… Вспомнил ваши слова, Великий. – Джигли изо всех сил старался изобразить почтение.
Мюрр поморщился:
– Гор, мы же еще на твоей веранде договорились, что будем по-простому, помнишь? Не надо мне «выкать», ладно? И уж тем более величать разными титулами. Давай общаться на равных. Как-никак именно ты спас мне жизнь.
– Пожалуй… И что теперь?
«Действительно, что же теперь? – Повелитель Холода поиграл ледяным клинком, искоса глядя на черного всадника. – Убить или рискнуть оставить в живых?…» Он перевел взгляд в сторону обгоревших руин и принял решение:
– Мы пойдем дальше. Вместе, как и прежде. Только Огира не должна знать правды обо мне. Для нее… да и для всех… я по-прежнему Люгвин, атониец. Договорились?
– Да… – Гор замялся и вопросительно взглянул на дейва. – А кто вы…
– Ты… – поправил Мюрр.
– …Ты… на самом деле?
– Мое имя Мюрр. Я изгнанник, преследуемый Высшими. Обо мне никто не должен знать. Ни смертные, ни Боги, ни Проклятые.
– От меня не узнают, – пообещал Гор.
«Посмотрим…» Мюрр вздохнул и тут же сморщился, принюхиваясь:
– Фу! Что за вонь?
– Это от твари, – пояснил Гор. – Она еще ночью начала вонять. А ты что, только сейчас почуял?
– Ага. Раньше не до того было… Но нам надо убираться отсюда подальше… Только сначала я должен вновь стать Люгвином, пока Огира не проснулась. А ты приведи наших лошадей…
– Их нет. Одна погибла, а остальные разбежались… Когда я ударил бичом по крыше, тварь в ответ набросилась на меня. Тут такое творилось! Все постройки словно взбесились… Поленница, телега, колодезный ворот, забор… Двигались, взлетали, молотили по земле, пытаясь раздавить меня. Да еще этот мнимый кариец под ногами путался. За вилы хватался, топором махал… Сильным оказался, гад, прямо-таки нечеловечески! Еле-еле с ним покончил, но он успел одной из кобылиц обухом шею перебить… Целил в меня, а досталось ей… Остальные лошади так со «двора» рванули, что только пыль столбом!