Завещание
Шрифт:
Снова вспомнилась трагическая смерть Марка. Ширли поймала себя на том, что чутко прислушивается и оглядывается. Незашторенные окна, в которые смотрела темнота, заставили ее нервы напрячься. Она не могла избавиться от ощущения, что за окном может появиться лицо, глядящее на нее. Мысль, конечно, абсурдная, но раз вбив ее себе в голову, трудно от нее избавиться. Прежде чем надеть пальто, она для собственного успокоения вынула из кармана кольт и положила его на стол.
Застегнув пальто и надев перчатки, она стала искать поводок Билла и не могла найти. «Вечно так», – подумала она сердито. Недолго поискав,
Неожиданно она вспомнила, что оставила открытым окно в гостиной.
– Возьми себя в руки, – сказала она сама себе и пошла закрывать окно.
В небольшом проходе между двумя комнатами ей навстречу двинулась темная фигура. У нее перехватило дыхание. Она сделала шаг назад, вглядываясь в темноту.
– Мистер Эмберли? – спросила она дрожащим голосом.
Она не успела сделать ни одного движения, как человек бросился на нее. Рука тисками обхватила ее. Она попыталась закричать, но что-то мягкое, с сильным запахом хлороформа накрыло ей лицо, не давая дышать.
Она отчаянно отбивалась и сквозь шум в ушах слышала рычание Билла, доносившееся как будто издалека. Затем действие хлороформа взяло над ней верх: она почувствовала, что голова становится все легче и легче, мышцы расслабились, и она впала в бессознательное состояние.
Человек, державший ее, успел ногой закрыть дверь кухни, чтобы предотвратить смертельный прыжок Билла. За дверью собака ожесточенно царапала дерево, лаяла в отчаянном гневе.
Неизвестный грубо опустил Ширли на пол, засунул в рот кляп, для надежности обвязав голову шарфом. Вытащил из кармана моток тонкой веревки и быстро связал ей руки и ноги. Затем, подняв ее на плечо, вынес из дома. Через сад он вышел к лужайке и, держась ближе к кустам, приблизился к машине. Свою ношу он уложил на пол у заднего сиденья, прикрыв пледом так, чтобы ее не было видно. Через минуту он сидел за рулем и включил фары. Машина рванулась вперед, набирая скорость, выехала на главную дорогу и скрылась вдали.
В коттедже Билл бросился от неподатливой двери к окну, подогнул задние лапы и прыгнул. Раздался треск и звон разбитого стекла, и большой бультерьер, белая шерсть которого была покрыта кровью, начал нервно обнюхивать землю, а затем побежал, влекомый запахом человека, которого он намеревался разодрать на куски.
ГЛАВА XVII
«Бентли», на безумной скорости ворвавшийся в Аппер Неттлфоулд, остановился у «Головы кабана». Мисс Браун, сообщил портье Эмберли, еще не пришла. Он направился к выходу, но передумал и спросил, может ли он воспользоваться телефоном. Портье провел его к кабине и ушел. Мистер Эмберли открыл телефонную книгу и быстро нашел необходимый номер. Через три минуты он разговаривал с портье одного из лондонских клубов.
Да, мистер Фонтейн был днем в клубе, но ушел незадолго до чая, подававшегося в пять часов. Нет, портье не может сказать, куда он пошел, но его, без сомнения, можно позже найти в театре «Гейэти». Он заказывал по телефону билет на свое имя.
Эмберли поблагодарил портье и повесил трубку. Он направился к машине, около которой стоял негодующий полицейский, потребовавший от Фрэнка назвать фамилию и адрес, чтобы привлечь его за опасное вождение в черте города.
Эмберли сел в машину и включил мотор.
– Отойдите, дайте дорогу, – сказал он. – Без сомнения, мы увидимся позднее. А сейчас я не могу стоять и болтать с вами.
Констебль отскочил как раз вовремя, потому что машина рванула с места. Он стоял на поребрике, потеряв дар речи, но сообразил все же записать номер «бентли».
Эмберли поехал прямо к Айви коттеджу и остановился у калитки без обычной осторожности. Он увидел, что в доме горит свет, и вздохнул с облегчением. Выйдя из машины, он увидел на дорожке бультерьера, обнюхивающего земле в растерянности.
Эмберли встал, не двигаясь, и позвал собаку. Билл сразу подбежал, узнав голос. Он жалобно заскулил и немедленно умчался назад. Но Эмберли хватило времени заметить глубокие раны па морде и боках. Он не стал ловить Билла, а прошел в сад, чтобы найти констебля Такера. Он окликнул его, но ответа не последовало.
Его нога наступила на что-то хрупкое. Он посмотрел и увидел блеск разбитого стекла. В окне кухни зияла дыра, и он сразу догадался, кто виновник.
Передняя дверь была закрыта, но Эмберли, просунув руку в разбитое окно, открыл его и прыгнул на низкий подоконник. Оказавшись в кухне, он в свете все еще горевшей лампы заметил сумочку Ширли, лежавшую на столе, и рядом с ней кольт. Даже в такой момент тонкие губы мистера Эмберли скривились в улыбке, самодовольной и презрительной. Он положил пистолет в карман, вынул фонарик и пошел осматривать дом.
Резкий запах хлороформа бросился ему в нос, когда он открыл дверь кухни. Кусок ваты, вырванный Ширли из подушечки с хлороформом, когда она боролась с напавшим на нее человеком, лежал возле лестницы. Эмберли подобрал его и поднес к носу. Запах анастезатора все еще чувствовался. Он определил, что вата, должно быть, лежала здесь не дольше чем несколько минут. Окно в гостиной было открыто, а прямо под ним на полу виднелся ком грязи с отпечатком резинового каблука. Эмберли осторожно поднял его и, стараясь держать так, чтобы он не рассыпался, положил на стол. В доме никого не было, не было и признаков присутствия констебля Такера.
Он снова вышел в сад и с помощью фонарика стал обследовать кусты. Услышав стон, он подошел к кусту сирени, рядом с которым стоял плетеный стул. Такер лежал на земле около стула и пытался подняться.
Эмберли осветил фонариком его лицо. Констебль зажмурился и опять застонал. Эмберли опустился на колени.
– Вставай, парень, вставай, – сказал он нетерпеливо. – Что случилось? Возьми себя в руки!
Такер прикоснулся к голове.
– Моя голова! – глухим голосом сказал он. – О Боже, моя голова!
– Да, не сомневаюсь, тебя чем-то ударили по голове. Счастье, что голова крепкая. Выпей!
Он открутил крышку карманной фляжки с бренди и поднес ее ко рту Такера. Крепкий напиток оживил того. Он с трудом сел, все еще держась за голову.
– Что случилось? – спросил он недоуменно. – Кто ударил меня?
– Не задавай мне дурацких вопросов! Попытайся вспомнить, – сказал Эмберли со злостью. – Ты видел кого-нибудь?
– Нет, я не знаю, что случилось. Я сидел здесь и ждал молодую леди. Верно, кто-нибудь ударил меня.