Завещатель
Шрифт:
— Я что, запер тебя? — удивился я.
— У меня только один халат. Передай мне.
Открылась узкая щель, и оттуда показалась ее ручка. Ручка делала хватательные движения. Я стянул с себя купальный халат, взял его за ворот и вложил прямо в эту руку. В то же мгновение и рука и халат исчезли, а дверь захлопнулась. После послышался звук запираемого шпингалета. Я сразу занервничал. Не люблю глупые ситуации. А что может быть глупее? Вполне взрослый тридцатитрехлетний мужик, абсолютно голый, стоит в чужой квартире. Ничего другого не придумав, зашел в ближайшую комнату. Тут явно была комната Ольги. Простая, но удобная обстановка
Я лег и накрылся одеялом. Ольга мылась долго, и я, кажется, сначала задремал, а потом и вовсе уснул.
Во сне я оказался в подъезде своего старого дома, где прошло мое детство. Я маленький — мне лет десять, не больше. Поднимаюсь по лестнице к лифту, а сзади меня догоняют. Оборачиваюсь — и вижу себя, только во всем черном. Уже знаю, что это — зло, и оно, это зло, не должно пройти дальше, и бью его самым нещадным образом, поскольку это — смертельная схватка, из которой можно выйти лишь одному. Я не умею убивать, просто избиваю его почти до смерти так жестоко, как только могу. И рыдаю — от жалости к самому себе, оттого, что уже и сам не выживаю в этой битве, убивая тем самым какую-то часть самого себя… Тут я слышу его последние слова — «Поклянись!»
— А!? — проснулся я, — ты чего?
— Прежде чем сделаем то, что мы собираемся, поклянись. — Ольга уже вылезла из ванной и стояла рядом в своем розовом махровом халатике.
— Как? — я проснулся уже окончательно. — Ты это о чем?
— Что, не умеешь? — удивилась она.
— Нет, не умею. Никогда не клялся.
— Да? Что, никому и никогда?
— Никогда и никому, — признался я.
— Тогда давай сюда руки! — голосом сержанта сверхсрочника скомандовала девушка.
— На, — я вытянул руки навстречу ей ладонями вниз, — так, что ли?
В тот момент я бы поклялся в чем угодно и кому угодно. Со мной вообще можно было сотворить любую глупость. Но ей я почему-то доверял, и не сомневался, что ничего плохого не будет.
— Пальцы растопырь! — она быстро просунула свои гибкие пальчики между моими пальцами и прижала свои ладони к моим. У нее оказались горячие и чуть влажные руки, необыкновенно мягкие и приятные. Потом она согнула свои пальцы. Мои ладони оказались как бы в двух капканчиках. Я в ответ сделал то же самое. — Повторяй за мной! Я, клянусь…
— Я, клянусь…
— Никогда и никак не влиять на твою судьбу…
— Никогда и никак не влиять на твою судьбу, — повторял я, как попугай.
— …никогда не делать тебе зла…
— Никогда не делать тебе зла.
— …если ты сама не нарушишь эту клятву!
— Если ты сама не нарушишь эту клятву.
— Все, теперь мы повязаны, и ты мне ничего не сделаешь плохого.
— Все, теперь мы повязаны, и ты мне ничего не сделаешь плохого, — послушно повторял я.
Ольга хихикнула.
— Уже не надо повторять, это просто я тебе сказала.
— Да? А что, я похож на того, кто может сделать тебе что-то плохое?
— Не сердись, но похож. У тебя бывает такой вид, как будто тебе наплевать на других людей, а взгляд твоих глаз иногда как у палача.
— Вот спасибо…
— Всегда пожалуйста. Так что?
— Я спать хочу, — кратко пояснил я.
— Ну, не дуйся ты!
— Я не дуюсь, — пытался я убедить себя и ее.
— Нет, дуешься, я вижу. Уже обиделся! Надулся, как мышь на крупу. Ладно, я сама!
И тут она молниеносно скинула свой халат, змейкой вползла под одеяло и прижалась ко мне всем телом…
«Интересно, что скажет мой шеф, когда приду после дня прогула? — почему-то не вовремя подумал я, — Может, позвонить ему? Анжелка, а как теперь быть с ней? Бедная моя Анжелка, я предал тебя самым постыдным образом. А ну их всех к черту. И работу, и шефа, и Анжелку заодно. Мне сейчас хорошо. Рядом со мной хорошая девушка, которая здесь и сейчас меня любит. И как любит! В эту минуту мне ничего больше не надо, и пропади оно все пропадом».
…А потом, минут через тридцать, наступило спокойное счастье, и еще была тишина и безмятежность.
Счастье это возможность реализовать свои желания. И в момент этой реализации человек счастлив, даже если знает, что счастье его крайне кратко и непродолжительно.
Довольно долго мы лежали, не говоря ни слова, и не делали ничего. Она первая прервала молчание.
— Ну? Почему вдруг стал такой тихий?
— Ты, по-моему, уснула, — сказал я. — И крепко спала, а я боялся разбудить. Тебе снился сон, да?
— Ага.
— Какой?
— Странный, как всегда. Сначала там была ненормальная лошадь, которая ест мандарины и причудливо выворачивает голову. А потом эти. Самые-самые. Те, с кем сложно. Они стряхивают слезинки с моего лица. Пальцем… Шутят и всегда говорят то, что думают. Чудесный сон. Действительно не хотела просыпаться. Знала, что тут, в реальности, все не так. Не так, потому что нет времени… Но сон греет. Изнутри. Знаешь, весь прошлый день я никуда из дома не выходила, сидела одна. Пыталась заняться полезными вещами. Включила компьютер, залезла в Итернет. Надолго меня, конечно, не хватило. Решила просто сидеть и отключиться от всего, было какое-то беспокойство, напряженность какая-то. Все вокруг будто исчезло, а я до ночи зависла в пространстве. Просто оставалось ждать, когда что-то или кто-то нарушит это мое состояние.
— А нарушил его я? — я постарался придать своему голосу слегка шутливое звучание.
— Да, ты. Первый раз тогда.
— Почему — первый? А когда был второй?
— Второй был сейчас. А тогда был первый. Сижу в тишине и темноте. Как же это странно — ничего не чувствовать, ни боль, ни злость, ни радость, ничего. И тут твой звонок!
— А сейчас?
— А сейчас мне так хорошо! И на душе почему-то спокойно, не знаю, сколько будет продолжаться такое чувство, но явно недолго. Потом будет плохо, я знаю. Но пока наслаждаюсь этим покоем, ведь он не так часто меня посещает. Не уходи, ладно? Нет, ничего не говори. Знаю, что прошу глупость, и тебе нужно уезжать. Тебе надо на работу, у тебя там дом. И, наверное, у тебя там кто-то есть. Какая-то другая женщина. Но хочу, чтобы сегодня было так, как будто ты никуда не уйдешь, а останешься со мной навсегда. Пусть это сказка, но я люблю сказки.