Заветное Желание
Шрифт:
— Для чего ты носишь этот медальон? – уступил Адамант любопытству. – «Кели» – это название города или слово-оберег?
— Это мое проклятье. Оно всегда со мной.
Она поднялась и пошла наверх, еще раз бросив взгляд на статую.
На поляне стояла кудряшка и крутила в руке массивный черный меч. Его навершие было выполнено в виде головы ворона. Наследство Сильи! И когда только успела его найти?
— Эйрэна! Этот меч должен был принадлежать Силье. Она пожелала, чтобы он перешел ко мне.
— Что ж, он будет твоим, если ты повелишь Гардэе оставить нас.
Анжи
— Ты ставишь мне условия? Да кто ты такая, чтобы?..
— Уж я-то знаю, кто я есть, в отличие от тебя. Хм, и я даже знаю, кто есть ты. Самозванка!
Не ожидая от себя, Анжи залепила Эйрэне пощечину, отчего та пошатнулась и часто заморгала, приложив ладонь к вспыхнувшей щеке. Миг растерянности, и Правительница получила ответную оплеуху. Чтобы не остаться должной, спешно вернула потраченное на свою персону.
— Прекратите! – взмахнув руками, велела Леа и встала между ними. – Что вы себе позволяете? Не пристало Правительнице вести себя подобным образом! А тебе, Эйрэна, недозволительно столь непочтительно относиться к наследнице трона!
— Если бы не сложившиеся обстоятельства, ее бы уже давно попросили сгинуть! Трон должен был достаться не ей! Но ничего, недолго короне венчать ее голову!
— Замолчи, – покосившись в сторону Анжи, тихо велел подошедший Турнен и, сжав локоть подруги, отвел ее в сторону.
* * *
Настроение у Анжи было хуже не придумать. Она долго размышляла над всем сказанным Эйрэной, желая понять, кто бы попросил ее с шаткого трона, если она – последняя из рода? А так ли уж это важно? Все равно она намерена оставить Тир-ре. Пожалуй, даже к лучшему, если найдется достойный претендент на ее место. Тогда она будет относительно спокойна и избавится от обязательств, связавших по рукам и ногам.
Вечером, когда горизонт пылал бордовым заревом, а небо наливалось ультрамарином, Турнен разрешил сделать привал. В низине, над которой они поднялись, зеленел густой лес. Луг, как натянутый бархат, расшили пышные бутоны крупных цветов. Вдали сверкала рыбьей чешуей узкая река.
Анжи подставила лицо ветру и смотрела в небо с просыпающимися зелеными звездами. Какие странные плеяды! Безумные хороводы горящих треугольников! И ни одного знакомого созвездия.
— Прости меня, Правительница, – горько вздохнула вставшая рядом Ундина. – Я снова мель на пути твоей лодки. Мне следует посторониться, чтобы не послужить расколом твоего союза с единомышленниками. За все тебя благодарю. Прощай.
— Останься, Ундина, – взяв ее за ледяную руку, попросила Анжи. – В компании двадцати с лишним человек я как никогда одинока. И не хочу, чтобы на свете стало еще одним таким созданием больше. Как бы некоторых это не возмущало, но я пока еще Правительница. А должна быть у Правительницы пусть маленькая, но свита? Станешь моей поверенной в личных делах?
— Подругой! – с опозданием догадалась Гардэя и озарилась счастливой улыбкой. – О, благодарю тебя! Ты не усомнишься в моей преданности! Моя судьба целиком в твоем распоряжении.
— Но-но, это уже чересчур! – Анжи отдернула руку, которую Ундина собралась с поклоном поцеловать.
— Позволь спросить. Принятию подобного решения способствовало нежелание Эйрэны терпеть в своих рядах Гардэю?
— Конечно, нет! – возразила Анжи, пытаясь скрыть неловкость. Отчасти златовласая права. – Не велика персона, дабы вопреки ей свои желания теснить! У тебя нет причин так думать.
— О, причины есть, – поникла Ундина и опустила васильковые глаза. – Твоя неприязнь к Эйрэне мне понятна. Турнен пускает ядовитые корни в твое беззащитное сердечко. Оттого тебя терзает ревность.
— Чего-чего?
— Обычная ревность. Ей подвластны все расы. Стоит Турнену приблизиться к Эйрэне, и ты невольно сжимаешь кулаки. А когда они сегодня уединились в роще, надолго отстав от остальных, ты едва не сбила с ног десяток воинов, подняв коня в слепой галоп. И со злыми криками умчалась вперед, чтобы никто не видел твоих слез.
— Ничего подобного! – запротестовала Анжи, торопливо замахав рукой перед запылавшим лицом. – Просто лошадь понесла!
— В таком случае, ты поспешила наречь меня приближенной. Я не гожусь служить поверенной в твоих личных делах.
— Подожди, – смиренно сказала Анжи и принялась сосредоточенно теребить повязки на ободранных руках. – Ты по праву можешь считать себя моей приближенной, коль мне нет нужды таиться еще и от тебя.
— И я от тебя таиться не стану. В моей душе тоже жило схожее чувство. Я каждый вечер приплывала к одному берегу, и солнце любви слепило меня. Все вокруг шептало: «он придет, ты только жди». Но жестокая богиня Ночь смеялась беспросветной тьмой над моим разбитым счастьем.
— Но отчего же?
— Сердца Гардэй заковывают в лед, дабы не дрогнули они вблизи людских страстей. Мое мне, видно, заковали слабо. Растаяло в огне случайной встречи. С тех пор жить среди бездушных сестер мне было невыносимо. Родимую водную власть вытеснила суша. Я ей молилась, чтобы она привела возлюбленного к моим опустошенным озерам.
— Услышаны твои молитвы?
Ундина посмотрела вдаль и нехотя помотала головой.
Они сошли с каменистой тропы в поросший мягкой травой лесок. Минувший день выдался жарким, и прогретая земля возвращала поглощенное тепло, заволакивая моховые просторы белесым паром.
Турнен разводил костер, подбрасывая хворост в ленивое пламя. Леа очень громко возмущалась. Ее глазастая птица скрипела в унисон. Разразились нешуточные дискуссии на тему живой души, заключенной в деревьях. Кормить ветвями огонь – святотатство.
— А не святотатство - кормить назойливую мошкару мной?
— Да чтоб она тебя до костей объела! Какое потребительское…
Анжи отошла в сторонку и села на плоский, точно гигантская монета, камень. Уткнувшись лицом в обхваченные руками колени, почти следом задремала. Последнее время ей никак не удавалось выспаться.