Зависть
Шрифт:
– Похоже, ты давно не трахался, – заметила Надя. – Что-то ты сегодня слишком торопишься.
– У меня были другие дела, но теперь…
– Да, я знаю… – Надя сделала вид, будто поправляет черные перья на сумочке, которые отливали синевой даже в полутьме бара. – Ты хоронил своего тестя.
– Да. Ни за что бы не подумал, что нужно соблюсти столько формальностей и учесть столько мелочей, чтобы предать земле мертвое тело. А надгробные речи…
– Надгробные речи были такими длинными и трогательными, что ты едва не спятил от тоски, – закончила Надя. –
Ной покачал головой:
– Ты и права, и не права. Лично я думаю, Дэниэл Мадерли заслуживал того, чтобы с ним попрощались как следует, но слава богу, это позади. Теперь мы все можем перестать аплодировать его достижениям, умиляться его успехами и заняться собственными делами.
– Странно, – пожала плечами Надя. – Ведь ты так любишь быть в центре внимания! Мне даже показалось – тебе будет нелегко расстаться с ролью убитого горем зятя. И наследника.
Ной комическим жестом прижал руки к груди:
– Поверь, я изо всех сил старался соблюсти приличия, но это не значит, будто мне это нравилось.
Подали мартини, они чокнулись и отпили по глотку, потом Ной сказал:
– Признаться честно, все было не так уж плохо. Единственное, над чем мне пришлось поломать голову, – это над истериками Марис.
– Разве это не естественно, что она горевала по отцу?
– Естественно, конечно, только свое горе она выражала не так, как это делают нормальные люди.
Надя оставила в покое сумочку и вопросительно посмотрела на него.
Ной кивнул:
– Да-да… Она вбила себе в голову, будто я виноват в том, что ее дряхлый папаша слетел с лестницы! – Он пристально посмотрел на Надю. – Можешь ты себе это представить?!
Надя поднесла к губам бокал и сделала еще один глоток.
– Вообще-то, могу. Легко.
Взгляд, который она устремила на Ноя, едва не привел его в замешательство, и он сделал вид, будто не правильно ее понял.
– Марис всегда была чувствительной и легко возбудимой особой, но на этот раз она превзошла самое себя, – сказал он. – Я даже боялся, что у нее может случиться нервный срыв.
– Но на похоронах она держалась достойно, – возразила Надя.
– Да, – подтвердил Ной. – Зато после похорон… Знаешь, какой она отколола номер? Марис обратилась в полицию Беркширского округа и попросила провести дополнительное расследование обстоятельств смерти отца.
– И что же?
– Разумеется, копы не нашли ничего, что подтвердило бы ее подозрения.
– Как удачно!
– Удача здесь ни при чем, Надя.
– Да, твоя правда – удача ни при чем. – Надя Шуллер окинула зал рассеянным взглядом и сказала негромко, словно разговаривая сама с собой:
– Если ты столкнул пожилого джентльмена с лестницы, тебе, безусловно, хватило ума уничтожить все следы, чтобы не попасться.
– Ты права. То есть не в том, что я его столкнул, а в том, что мне хватило бы ума не попасться. Именно за сообразительность ты меня и любишь, правда?
Надя повернулась к нему:
– Правда. Я никогда бы не увлеклась неудачником, никогда бы не связала свою судьбу со звездой, которая вот-вот упадет. Только со звездой, которая поднимается все выше…
– Мы настолько похожи, что меня это иногда пугает. – Ной наклонился к ней и добавил шепотом:
– Во всяком случае, это должно пугать окружающих. – Он отхлебнул мартини. – В общем, хорошая новость заключается в том, что Дэниэл умер и похоронен.
– Господи, Ной! – Надя огляделась по сторонам с таким видом, словно боялась, что их могут подслушать. – Если это хорошая новость, то какова же плохая?
– Почему плохая? – удивился Ной. – У меня действительно есть еще одна новость, но она совсем неплоха. Смерть Дэниэла стала последней каплей… Мой брак больше не существует. Вернее, он существует, но только формально; о том, чтобы вернуться к прежним отношениям или хотя бы к их видимости, и речи быть не может.
Надя слегка приподняла бокал:
– Что ж, прими мои поздравления. Или соболезнования.
– Разумеется, я рад, – кивнул Ной, пропустив ее выпад мимо ушей. – Но и это еще не все. У меня есть новость получше!
– Какая же?
– Ты уверена, что хочешь выслушать ее здесь? Это такая новость, что… – он блаженно зажмурился, – …что ты можешь кончить немедленно!
– Когда я отказывалась от такой возможности? – пожала плечами Надя.
Улыбка Ноя сделалась еще шире.
– Тогда слушай… Перед тем как старый болван свалился с лестницы, я его таки уболтал, и он согласился подписать документ, согласно которому я становлюсь управляющим директором «Мадерли-пресс» вместо него! Теперь я смогу продать издательство «Уорлд Вью» хоть завтра, а Марис даже пикнуть не посмеет!
Глаза Нади расширились от удивления.
– Но ведь «Мадерли-пресс» принадлежит ей, а не тебе! Как же ты сможешь его продать?
– Надя! Вот ты где!
Обернувшись на голос, Ной увидел Морриса Блюма, который возник возле их столика, как черт из табакерки. Ной не заметил его приближения и был не особенно ему рад. Чтобы вернуть расположение Нади, он собирался угостить ее ужином и хорошим вином, немного потанцевать, а потом поехать в ее уютное гнездышко в Челси, чтобы закончить день яростным сексом. Надя была нужна ему; без ее поддержки Ною не хотелось влезать в сделку с «Уорлд Вью», так как только она могла обеспечить ему хорошую прессу.
«Это называется – не везет! – мрачно подумал Ной. – И надо же было ему появиться так некстати!»
Как обычно, магнат выглядел совершенно бесцветным в сером костюме, светло-серой рубашке и серебристом галстуке.
– Я не сразу вас заметил и подумал, что перепутал время, – сказал Моррис Блюм Наде.
– Напротив, ты приехал как раз вовремя, – кивнула ему Надя и, поднявшись из-за стола, шагнула к Моррису навстречу. Не веря своим глазам, Ной смотрел, как Блюм заключил ее в объятия и крепко поцеловал. Когда же они наконец оторвались друг от друга, Надя заботливо поправила сбившийся на сторону галстук Блюма.