Зависть
Шрифт:
Окей, такая злость не сыграет им на руку: она давала Девине точку воспламенения… и если демон откроет верный канал, им придется иметь дело со взрывом. И Век — большой, сильный парень, который способен и наверняка обучен убивать голыми руками.
Черт побери, Джим ненавидел это ожидание.
— Кстати, сегодня мы остаемся с тобой.
— Я так и понял. Кровать у меня одна, но есть диван.
— Мне больше интересно что-нибудь из «7-Eleven» [123] . — Он открыл пачку «Мальборо». — Заканчиваются.
123
7-Eleven —
— Около дома есть магазин.
— Отлично.
Век сунул руку в карман и вытащил мобильный.
— Можно и его снова включить.
Джим, переполненный разочарованием, посмотрел в боковое окно на темную обочину, гадая, когда, черт возьми, все…
— Какого дьявола, — прошептал Век. — Мой гребаный телефон просто разорвался.
Медленно обернувшись, Джим подумал, Ожидание окончено; игра началась…
Глава 39
В Раю, Найджел играл сам с собой.
В шахматы.
Если честно, игра была немного скучной, хотя он и считал своего противника потрясающе одетым и невероятно умным: парень делал такие же шаги, как и он сам, поэтому отсутствие удивления не представляло собой никакого вызова… вопреки просто великолепным стратегиям.
— Шах и мат, — произнес он вслух тишине своих чертогов.
Когда никто не выругался, не обвинил его в жульничестве, не затопал ногами и не потребовал переиграть партию, он в очередной раз вспомнил, почему игра с Колином доставляла гораздо больше удовольствия.
Поднявшись на ноги, он отошел от столика и оставил фигуры нетронутыми, на доске их было всего две — белая королева и черный король.
Потребность уйти из этого шатра и пройти по лужайке к замку, к реке, к опочивальне Колина была непреодолимым импульсом, выходящим за рамки психических границ, подбираясь к физическим.
Однажды он уже опустился до такого безумия и избежал смущения. Он не сделает этого вновь.
Найджел, отвлеченный болью в груди, обошел кровать, зашел в ванную и затем вернулся обратно. По правде говоря, он не был сосредоточен должным образом … ну, с той ужасной трапезы… когда честность Колина нанесла удар по мелкому надменному эго Найджела.
Странно, как меняется чья-то позиция, не так ли. Пока время шло, словно ленивое течение в огромном и по большей части спокойном потоке, его первоначально буйная защитная реакция превратилась в более сдержанный ответ… и он даже был готов извиниться при условии, что ему также принесут извинения.
И это служило доказательством, что чудеса-таки случаются в этом мире.
К сожалению, Найджел был совсем не уверен, что получит в ответ, и, зная себя, а также другого архангела, он понял, что очередной раунд споров не принесет пользы никому из них.
И все же, Колин мог стать тем, кто протянет оливковую ветвь [124] .
В действительности, хотя Найджел никому в этом не признается, он пропустил несколько последних трапез, проводя время здесь в надежде, что появится архангел.
— Найджел? — послышался голос с другой стороны лоскутов ткани.
Найджел стиснул зубы, но сдержал ругательство, перепроверив свой галстук. Кто-либо кроме Колина — последнее, что ему нужно. Но едва ли было правильным наказывать невинного, пришедшего с благими намерениями.
124
Оливковая ветвь является символом мира, перемирия. В Библии была принесена Ною голубем от Самого Всевышнего, в знак того, что стих Его гнев на людей и всемирный потоп прекратился. Оливковое деревце выросло самым первым после Потопа, и поэтому его ветвь стала вестью о мире между Богом и Человеком. Голубь, несущий оливковую ветвь, изображён на эмблеме Всемирного конгресса сторонников мира. Оливковая ветвь нашла широкое применение в геральдике, где имеет похожее значение.
— Байрон, старый друг, — пробормотал он, направляясь ко входу, — как дела…
Как только он отвел в сторону тяжелый атлас и увидел лицо другого архангела, то замер на месте.
— Говори.
— Колин… здесь?
— Нет.
— Мы не можем его найти, — произнес Байрон, теребя медные пуговицы на рукавах куртки. — Когда он не появился на вечерней трапезе, мы предположили, что он занимается и не стали его тревожить. Но прежде чем лечь спать, я отправился на его поиски, чтобы передать кое-какую еду. В шатре его не было. Как и на берегу. И в замке… и здесь, очевидно, тоже.
Найджел покачал головой и в то же время обострил свои чувства… и не обнаружил ни следа ангела. Действительно, если бы он не был так сосредоточен на себе, то понял бы раньше то, что видел ясно сейчас: Колина не было на Небесах.
Загорелась искорка паники, но Найджел держал под контролем эмоциональный ответ. И логически над всем поразмыслив, он знал, что есть только одно место, куда мог отправиться парень.
Почему он этого не предвидел?
— Не тревожься, — сухо сказал Найджел. — Я пойду и найду его.
— Тебе нужна помощь?
— Нет. — Ибо не ему придется ответить за выговор, который он сделал архангелу. Личностный конфликт — одно дело, нарушение субординации — другое. И непозволительно совершить последнее в лишенном моды одеянии.
Благодаря силе его мысли, мантия и туфли-лодочки с монограммой сменились серым костюмом с голубоватым оттенком, белоснежной рубашкой, бледным клетчатым галстуком и парой ботинок.
— Иди и успокой Берти с Таквином, — сказал он архангелу. — Они, несомненно, волнуются. И знай, что я скоро вернусь.
— Куда ты отправляешься?
— К нему.
С этими словами Найджел исчез, пройдя сквозь барьер, отделявший мир внизу. И, вновь обретя материальную форму, он оказался перед двухэтажным гаражом скромной, но особой постройки на фермерском участке.
Архангел подумал об Эдварде, покоящемся там.
Какая обычная метка для столь необычной души.
Найджел с мрачной сосредоточенностью преодолел узкую внешнюю лестницу и прошел через дверь, будто она была всего лишь туманной завесой.