Завод: назад в СССР
Шрифт:
В ящике размером метр на метр и глубиной полметра оказалась вразнобой свалена целая куча приспособлений разного толка. Понятно, почему подъемник так натужно передвигался. Веса-то в ящике — целая тонна. Честно говоря, слабо верится, что такая тяжесть упала на голову Леониду. От него бы попросту и мокрого места не осталось. Так что рассказ явно преувеличен, но это меня не слишком удивляло — мужики часто любят делать из мухи слона.
— Ты что думаешь, я за тебя буду в этом говне ковыряться? Ищи! — едва ящик встал, ворчливо бросил кладовщик.
— Обязательно!
Я
Ковыряться в ящике долго мне не пришлось. Кондуктора для «папы — мамы» я раньше не видел, но, учитывая конструктивную особенность этих деталей, нашел его сразу — на глаз, и быстро достал из ящика. Это была довольно громоздкая приспособа, весом в несколько десятков килограмм. Ржавая, вся перепачканная в застывшем масле и налипшей стружке. Я, поднапрягшись, аккуратно вытащил кондуктор из ящика. Кладовщик отогнал обратно подъемник и вернул на место ящик.
— Номер проверяй, Егор, а то нахапаете не смотря, потом приходите по второму кругу.
Тут бы этот номер разглядеть… место, где были набиты цифры, оказалось замазано почерневшим маслом. Я огляделся, нашел на полу кусок проволоки и кое-как прочистил цифры. Сравнил их с номером, указанным в техпроцессе.
— Оно! — отчитался я.
— Смотри, ты уже как свинья весь вымазюкался! — кладовщик смерил меня взглядом.
Вымазюкался, но не испачкаться тут было невозможно. Видимо, в седьмом цеху не особо следили за тем, чтобы кондукторы сдавались в чистом виде. Если бы такое кто-нибудь попробовал провернуть в моем цеху, то наш кладовщик такого умника самого вместо кондуктора уложил бы в ящик.
— Телегу возьми, — предложил кладовщик. — Только так, туда отвёз — и сразу обратно привези, а то мне потом ходить по всему цеху искать.
— Обойдусь, — отказался я.
Кондуктор, как и детали, был громоздким, но тележку я брать не стал, так донесу. Да и на телегу-то эту без слез нельзя было смотреть. С дырами, в которые кулак спокойно проскользнет, ну и колеса восьмёркой.
— Че, еще что-то тебе надо? — спросил кладовщик с привычной едкостью, видя, что я остановился у стола. — Сразу нельзя было сказать, или язык проглотил?
— Могу не расписываться о получении? — я пожал плечами. — Я тогда пойду!
— Ах да, ещё журнал тебе надо записать… погоди идти, успеешь!
Теперь уже он говорил так, будто это я хотел отсюда сбежать без закорючки. Нехотя он открыл журнал, вручил мне ручку, чтобы я сам вписал номер кондуктора в строку. Я вписал, поставил подпись и, закончив на складе, поволок кондуктор к верстаку. Тяжело, конечно, такую громадину тащить, но ничего — мне сейчас физические упражнения в тему.
— Фу-у-ух! — я поставил кондуктор на верстак.
Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, начал разбираться, как вставить детали в приспособление. И «папа», и «мама»
После их установки в приспособлении, детали как бы соединялись — в паз «мамы» вставлялось ушко «папы». Вот и стало понятно, почему у этих позиций такое забавное название. В таком положении детали крепились гайками, упираясь основанием в регулирующейся упор. За счёт винта можно было выставить обе детали ровно по оси. Ну далее начиналась сверлильная операция. Все бы ничего, но сверло имело размер… 30 миллиметров.
Обычно отверстия такого диаметра протачивались на токарном станке. Но увы, не всегда получалось собрать толковое УСП, и в таком случае токарка становилась слесарной сверлильной операцией. Здесь, видимо, тот самый случай.
Просверлить такой махиной плюс-минус точно было проблематично, потому что чаще всего острие сверла имело смещение от центра. А режущие кромки не всегда были идеально заточены параллельно друг другу. Начнешь сверлить, и одно из перышек станет схватывать металл раньше, пойдет смещение. Даже если сверлишь не на подаче, а вручную, такой проблемы крайне сложно избежать. А поскольку после сверловки толщина перемычки составляла всего 5 миллиметров, то и допуск был крошечный.
В общем, ювелирная работа — ведь ещё одновременно сверлятся две детали.
Осложнял работу и тот факт, что сверлить надо стенки паза «мамы», и даже без «папы» внутри проковырять их без перекоса — крайне непростая задача. Так что неудивительно, что у Жени глаза на лоб полезли, когда Рома дал мне эти детали. Думал, наверно, что я откажусь их делать. И я действительно мог, особенно если б знал, что это за задача, и доказал бы потом, что работа не по моему разряду. Вот только у начальника появился бы лишний повод меня побольнее ковырнуть.
Ну уж нет, хрен вам место редьки!
— Подсказать че? — заметив заминку, рядом со мной встал слесарь Андрюха, у которого я разжиллся штангенрейсмасом. — У-у-у… кто ж тебе такое добро дал? Их же только Палыч и делает! — с этими словами он даже чуть посторонился, мол, если что, я это не трогал.
Вон оно что.
— А другие че? — я приподнял бровь.
— Да ниче, тяму не хватает. Сверлить пробуют, а получается вкривь да вкось, — признался слесарь. — Я в прошлом году, когда Палыч на больничном был, дырки-то пропроковырял, а контролёры начали штырить, а там перекос такой, ни в манду, ни в Красную армию. Так что ты, наверно, наставника своего дождался бы и сам не лез.
Я поблагодарил Андрея за совет, но прислушиваться не стал. Сам разберусь. Пораскинув мозгами, почитав чертеж и техпроцесс, я потихоньку выстроил у себя в голове тактику «штурма». Ну и, не откладывая дело в долгий ящик, приступил к реализации.
Для начала сходил по новой в инструменталку и выкатил тёть Любе перечень необходимого инструмента.
— Будьте добры сверлышки на 2,7 и на 7,7, развёртки на 3н11 и 8н11, без пробок. Сверло на пятнадцать. А еще зенковку на 35 и развертки на 28 — любую, но без направляющей. И на 30н12 с направляющей.