Завоеватель
Шрифт:
– В шахтерском городе наверняка найдется выпивка. Запасы лучше спрятать, пока наши воины до них не добрались.
– У постоялых дворов я сразу выставил охрану, – проговорил командир.
– Отлично, – улыбнулся ему Хубилай. – Тогда покажи мне.
Тут оба они обернулись, заслышав топот бегущего дозорного. У царевича во рту пересохло при виде пыльного и потного бедняги, едва не падающего в обморок. Дозорный склонился над столом, едва замечая серебряное изобилие, и прохрипел то, ради чего так спешил:
– Господин, сюда идет сунское войско!
На миг он побледнел, словно с трудом справлялся с тошнотой. Хубилай схватил его за плечо.
– Далеко они? – настойчиво спросил он.
Дозорный судорожно ловил воздух ртом. Хубилай чувствовал, как он дрожит.
– Милях в пятидесяти отсюда или чуть ближе. Мне понадобился один хороший перегон.
– Сколько их?
– Больше, чем нас. Точно не знаю. Я увидел их и поскорее ускакал прочь. – Судя по взгляду, дозорный надеялся на одобрение и опасался, что поспешил уехать.
– Ты молодец, – заверил его Хубилай. – Найди себе еду и место на подводе, чтобы выспаться. Здесь мы не задержимся. – Он повернулся к Баяру, напряженности в его голосе как не бывало. – Этим дело не кончится. Я надеялся получить чуть больше времени, но мы разворошили осиное гнездо, и теперь сунцы используют против нас все силы и средства.
– Мы их уничтожим, – отозвался Баяр.
Царевич кивнул, но в глазах у него читалась тревога.
– Нам нужна победа в каждой битве, сунцам – лишь в одной.
– Я попадал в переделки и покруче, – отозвался командир, пожав плечами.
Хубилай изумленно взглянул на него и расхохотался, почувствовав, что напряжение немного спало.
– Мы проникли в сердце империи Сун, Баяр. В ситуации сложнее нынешней ты не попадал.
– Монголы разбили цзиньского императора, – невозмутимо ответил тот. – Город за городом, войско за войском. Мы не подведем тебя, господин.
Хубилай не сразу нашелся с ответом. Поначалу командование туменами он считал интеллектуальным упражнением, наслаждаясь маневрами, тактикой, хитроумными способами запутать врага. Слова Баяра представили все в ином свете. Хубилай просит воинов умереть ради себя, ради своей семьи. Безумие уже то, что они за ним пошли. В лицах Баяра и дозорного царевич увидел нечто трогательное. В объяснения он пускаться не стал, с опозданием напомнив себе: нужно держать дистанцию. В искусстве командовать Хубилай еще не совсем освоился. Происходящее вокруг казалось странной алхимией. Дело ведь не только в чинах и дисциплине, не только в структуре войска, созданной его семьей, не только в легендах о Чингисхане. На кого-то влияли эти факторы, кому-то нравилась жизнь в туменах. Лучшие из воинов сознательно готовы рискнуть всем ради Хубилая. Они изучили его и добровольно доверили ему жизнь. В кои веки царевич не разобрался в собственных чувствах и ограничился резковатыми приказами.
– Собери серебро, Баяр. Я пошлю дозорных в лагерь – пусть сообщат, что нас не будет еще какое-то время. А твои люди пусть подыщут нам удобное место для встречи с сунцами. Мы разобьем их!
Баяр ухмыльнулся, почувствовав, что в душе Хубилая снова разгорается пламя.
Когда царевич подъехал, Чаби сидела у юрты. Завидев его, она отложила козлиные шкуры, из которых что-то шила. Чинким, едва завидев отца, влез на табурет, заранее поставленный у юрты. Хубилай осадил коня, а его сын влез на войлочную крышу и залег прямо над дверью. Со всего лагеря стянулись женщины, чтобы послушать новости. Брата Мункэ-хана они перебивать не станут, но едва он уедет, хорошенько расспросят Чаби.
– Сюда идет еще одно войско, – объявил Хубилай. Он слегка задыхался и сделал большой глоток айрага из бурдюка, который протянула ему жена. – Мне нужно переодеться, а еще пора сворачивать лагерь.
– Мы в опасности? – спросила Чаби, пытаясь сохранить спокойствие.
– Пока нет, но если туменам понадобится передвигаться быстро, не хочу оставлять вас без защиты.
Когда Чаби подняла голову, соседняя юрта неожиданно рухнула, превратившись из жилища в груду брусьев и рулонов войлока. В лагерь Хубилай приехал не один – всюду кричали, тишина сменилась лихорадочными сборами. Лагерь даже разбивали с расчетом на быстрое сворачивание. Чаби вызвала двух слуг – те явились с вожжами и упряжью для волов.
– Слезай, Чинким, – велел сыну Хубилай.
Мальчишка наверняка хотел на него прыгнуть, только для игр было не время. Чинким мрачно глянул на отца, но слез.
– У тебя встревоженный вид, – тихо заметила Чаби.
Хубилай пожал плечами и улыбнулся.
– Воины у нас лучше, но численность… Если сунские вожди объединятся, у них будет войско, в сравнении с которым обороняющие прииск покажутся мелким карательным отрядом.
– У сунцев нет такого, как ты, – сказала Чаби.
Хубилай кивнул и снова улыбнулся
– Это верно. Я человек необычный.
Чаби чувствовала, что мысли ее мужа о другом. Хубилай оглядывал лагерь, подмечая каждую мелочь.
– За нас не беспокойся, – проговорила она.
Царевич медленно повернулся к жене: хотелось и ее выслушать, и разобраться с проблемой. Ни то, ни другое не получалось.
– Что?
– Мы не беззащитны, Хубилай. Сколько нас здесь, в лагере? Три тысячи? Это целый город, и каждый вооружен. – Чаби вытащила из-за пояса длинный нож. – Включая меня. Раненые – это еще несколько туменов. Большинство раненых вполне способны стрелять из лука.
Хубилай старательно прислушался к словам жены. Она явно хотела его успокоить. Рассказать бы ей, как он боится атаки на лагерь… Нет, нельзя ее пугать, зачем? От него зависят тысячи жизней, и никакими обещаниями это бремя не облегчить. В итоге он просто кивнул, и у Чаби отлегло от сердца.
– В горшке осталась баранина с зеленым луком. Мясо я тебе нарежу и дам с собой лепешки – будет чем перекусить.
– Еще чеснок, – попросил Хубилай.
– Принесу, пока ты разговариваешь с сыном. Он три дня ждал, чтобы на тебя прыгнуть. Завидит всадника – и скорее на крышу, место занять.
– Чинким, иди сюда! – со вздохом позвал царевич.
Мальчишка встал перед отцом. Он все еще дулся. Хубилай показал на юрту.
– Залезай, только времени у меня немного.
Чинким просиял, и Чаби захихикала. Мальчишка влез на крышу и снова завис над самой дверью.
– Вроде бы где-то я видел своего сына, – громко произнес Хубилай, не глядя в его сторону. – Наверное, он в юрте…
Он нагнулся, словно хотел войти. Чинким спрыгнул, едва не повалив отца навзничь, и Хубилай взревел якобы от удивления. Через мгновение он опустил сына на землю.