Завоеватель
Шрифт:
Взгляд Сяовэня метнулся к свиткам, которые держал в руках Сюань. Унизительно, несправедливо, но ослушаться он не смеет. Стоит любому, кто званием постарше, пожаловаться, что он воспротивился законному приказу, – и всё, ему конец. Голову Сяовэнь склонил так, словно у него шея надломилась, развернулся на каблуках и зашагал прочь.
Когда Сюань посмотрел на своих воинов, они недоверчиво улыбались, а сын изумленно качал головой.
– Никто из нас не предполагал, что сегодняшний день закончится таким образом, – проговорил наследник. – Нам нужно отъесться и вспомнить навыки владения мечом, пикой и луком. Легко не будет. Моложе никто из нас не стал. Как приготовимся, навсегда покинем эти казармы. Отправят нас против монголов или в ад – неважно. Важно другое: мы отсюда выберемся.
В конце фразы голос Сюаня дрогнул, но его поддержали криками одобрения, которые звучали все громче, эхом разлетаясь по плацу и доносясь до казарм.
Хубилай сидел в юрте целителей и в мрачной тишине ждал, когда усталый шаман перевяжет ему руку. Пальцы у шамана ловкие, умелые, действовал он грамотно. Царевич поморщился: шаман завязал тугой узел, поклонился – и скорее к следующему раненому. Через две койки от Хубилая Баяр старательно изображал холодное равнодушие, а другой шаман зашивал ему рваную рану на ноге, из которой капала алая кровь.
Яо Шу принес целую стопку листов, испещренных торопливо нацарапанными цифрами.
– Где сунские пушки? – неожиданно спросил Баяра Хубилай.
Очень не хотелось слушать от Яо Шу о погибших и раненых. Только не здесь и не сейчас! Царевича до сих пор колотило от боя на холме, внутренняя дрожь длилась куда дольше небольшого сражения.
Баяр встал, чтобы ответить, согнул ногу и поморщился.
– Мы нашли их в боевой готовности, господин, примерно в миле отсюда. Мои люди их осматривают.
– Сколько пушек?
– Лишь сорок, зато пороха и ядер достаточно, чтобы сделать по дюжине выстрелов из каждой. Ядра у них меньше, чем у наших.
– Тогда свои пушки оставим тут. Вели смазать их маслом, обернуть промасленной ветошью и устроить здесь до тех пор, пока у нас не появится передышка или пока не изготовим больше пороха и ядер.
Баяр устало посмотрел на Хубилая. Они получили весть, что к приискам спешат еще два войска – вероятно, для поддержки появившихся ранее. Единственный шанс монголов – подобраться к одному из них и разбить, пока не пришлось сражаться на двух фронтах одновременно.
– Стрелы собрали? – осведомился Хубилай.
Баяр шатался от полного изнеможения, говорил с трудом, ценой волевых усилий – не уважать такое царевич не мог.
– Я отправил минган собрать среди мертвых то, что можно использовать повторно. Думаю, они принесут половину. Часть пошлю в лагерь на починку. Мастера восстановят стрелы и привезут нам.
– Стрелы пусть везут те, кто не может сражаться, – сказал Хубилай. – Проверь лагерные запасы. Лучники должны работать круглосуточно. Без стрел нам оставаться нельзя. – Он сжал кулаки и глянул на терпеливо ожидающего Яо Шу. – Ладно, говори, скольких мы потеряли.
Старику даже с записями сверяться не понадобилось.
– Свыше девяти тысяч. Из них шесть тысяч погибли, остальные тяжело ранены и сражаться не смогут. Шаманы говорят, что к утру мы потеряем еще тысячу, а на следующей неделе – больше.
Баяр негромко выругался, а Хубилай вздрогнул. Его рука пульсировала в такт биению сердца. Потеряна десятая часть войска. Сам он ранен и устал, а утром грядет новая битва со свежим противником. Оставалось лишь надеяться, что долгий переход утомит сунцев.
– Пусть наши воины хорошенько поедят и выспятся. К утру они должны быть во всеоружии. Пришли ко мне Урянхатая.
– Господин, ты ранен, тебе нужно отдохнуть.
– Отдохну, убедившись, что дозорные высланы, а раненые отправлены в лагерь. Горячего ужина сегодня не будет.
Баяр закусил губу, но продолжил:
– Господин, завтра тебе понадобятся силы. Остальное – наша с Урянхатаем забота. Пожалуйста, отдохни.
Хубилай коротко глянул на Баяра. Мышцы ныли, ноги тряслись от усталости, но разве можно спать? Дел-то невпроворот.
– Отдохну, – пообещал он, – но сперва потолкую с орлоком.
– Да, господин, – отозвался Баяр.
В лагерь прискакал дозорный и принялся искать юрту шаманов. Хубилай увидел его первым и понял: вести плохие. Краем глаза он следил за всадником, которому показали, где искать ханского брата. Дозорный приблизился, и Хубилай мрачно посмотрел на него.
– В чем дело?
– Третье войско, господин мой. Оно идет с востока.
– Точно третье? Может, о нем мне уже докладывали? – переспросил царевич. Дозорный почувствовал его гнев, побледнел, и Хубилай заставил себя сдерживаться.
– Нет, господин мой, войска мы не путаем. Это новое, около шестидесяти тысяч человек.
– Вот осиное гнездо! – буркнул Баяр. Хубилай услышал и кивнул.
Царевич хотел выехать немедленно, но когда он, глядя в пустоту, хлебал остывшую похлебку из миски, пришел Урянхатай.
Орлок задумчиво смотрел на Хубилая. За неделю монголы выиграли две важные битвы, каждый раз в численном меньшинстве. Раз сто Урянхатай ждал, что младший брат хана провалится, но тот держался – спокойно командовал, если нужно, помогал и своевременно присылал подкрепление. Орлок чувствовал, что царевич на пределе, но Хубилай так и не сломался, ни разу.
– Господин мой, третье войско не такое уж большое и ни сегодня, ни завтра на расстояние выстрела не подойдет. Если сейчас же двинуться ему навстречу, мы отдохнем перед битвой. Наши люди лучше восстановятся и, если завтра нас ждет двойная битва, получат дополнительные шансы выжить.
Урянхатай с нетерпением ждал ответа. Он уже привык, что царевич пренебрегает его рекомендациями, но из чувства долга продолжал их давать. Он был готов к отпору.
– Хорошо, – к его удивлению, ответил Хубилай. – Поедем на восток и оторвемся от многочисленного врага.