Завороженная
Шрифт:
Когда Мастерс познакомился с Софией Лейси, та была уже в годах и вела замкнутый образ жизни, однако ум у нее был на удивление ясным и острым, а язык еще острее. И еще за ней тянулся шлейф скандального прошлого. Впрочем, о незамужних дамах со средствами непонятного происхождения всегда ходят слухи с душком. Только в случае с Софией Лейси ее богатство было скорее мифом, чем правдой. Она очень неплохо жила в юности и будучи женщиной средних лет, но в старости вынуждена была во многом себя ограничивать, ввиду, как это выяснилось уже после ее смерти, фактического отсутствия какого-либо состояния.
Все это очень странно, решил Мастере. Но не его дело задавать вопросы и разгадывать загадки. Его дело – выполнять то, за что ему платят, и всё.
Глава 10
Ливии не было дома, когда на следующий день Александр зашел в дом на Кавендиш-сквер в первый раз. Моркомб общался с Александром через щелку в двери и открыл ее чуть шире лишь после того, как Александр представился. Уставившись на князя, Моркомб покачал головой и сказал:
– Если вы пришли к леди, то их нет. Ушли. И ребенка с собой взяли.
– Вы знаете, куда они пошли? – вежливо поинтересовался князь.
– Нет, – ответил Моркомб и хотел было закрыть дверь, но Александр проворно поставил ногу в щель.
– Вы, случайно, не знаете, когда они вернутся?
– И этого не знаю, – ответил Моркомб. Затем, очевидно заметив ногу Александра в дверях, подумал и добавил: – Они взяли с собой малышку, так что к пяти часам должны вернуться.
– Спасибо. – Александр убрал ногу, и дверь тут же закрылась. Он сокрушенно покачал головой, подумав о том, что, когда поселится в этом доме, ему придется как-то решать вопрос с Моркомбом. В своем завещании София указала, что трое престарелых слуг имеют право оставаться в услужении в доме на Кавендиш-сквер столько времени, сколько пожелают, до тех пор, пока сами не решат принять небольшую назначенную им пенсию и уйти на покой. Ливия соблюдала это условие, и ему, очевидно, тоже придется его соблюдать.
Похоже, Моркомб и таинственные сестры-близнецы очень хорошо знали Софию Лейси и очень заботливо ухаживали за ней в старости, если она взяла на себя труд обеспечить им безбедное существование после того, как сама уйдет из жизни.
Обычно слуги знают о своих хозяевах гораздо больше, чем сами хозяева о себе.
Когда-нибудь, когда ему удастся завоевать доверие Моркомба, если такое чудо вообще возможно, он поговорит со стариком о Софии. Каждая крупица информации о матери была для Александра на вес золота. Важны были не столько голые факты, сколько мелочи, детали, которые давали возможность заглянуть в душу этой женщины. Кем она была на самом деле, как она мыслила, что чувствовала. Готов ли угрюмый Моркомб поделиться с ним такого рода сведениями – еще вопрос, но попытаться вызвать его на откровенность все равно имело смысл.
Но все это дела пусть недалекого, но будущего, а сейчас главной заботой Прокова была Ливия. После их разговора у Бонемов Александр места себе не находил. Дай он себе волю, так уже через час стучал бы что есть силы в дверь дома на Кавендиш-сквер, но Проков умел обуздывать свои желания. Он был человеком дела и, прежде чем идти к ней, счел необходимым уладить все вопросы с нотариусом. И разумеется, оставалось еще одно маленькое дело – обручальное кольцо. Мужчина не может сделать девушке официального предложения, не имея при себе кольца. Александр провел рукой по груди в том месте, где во внутреннем кармане лежала маленькая квадратная шкатулка. Стоимость и красота кольца придавали Прокову уверенности в успехе.
Он спешил сюда, на Кавендиш-сквер, не чуя под собой ног от радостного волнения, и сейчас чувствовал себя так, словно его окатили ушатом ледяной воды. Ливии не было дома, и ему придется предпринять вторую попытку. Александр пошел в сторону Вигмор-стрит. И дойдя до угла, он увидел трех женщин с тремя детьми, идущих ему навстречу. Женщины о чем-то оживленно беседовали. Они его не видели, и Алекс не знал, как ему поступить. Может, свернуть за угол и дождаться, когда Ливия останется одна, и тогда подойти к ней? Но в этот момент Ливия подняла голову, и отступать было поздно.
Проков поднял руку в знак приветствия и подошел к женщинам. На его улыбку Ливия ответила улыбкой, но что скрывалось за этой улыбкой? Уж не передумала ли она?
– Ливия… Леди Фарнем… Леди Бонем. – Александр снял шляпу и поклонился.
– Вы не к нам, случайно, шли с визитом? – спросила Аурелия, оттаскивая Фрэнни от канавы, где ее что-то заинтересовало.
– Я как раз, опечаленный, возвращался от ваших дверей, мадам, – сказал Александр и наклонился, чтобы поднять блестящий предмет, привлекший внимание Фрэнни. – Ты это искала, малышка?
Фрэнни взяла пуговицу и потерла ее о рукав пелерины.
– Это драгоценный камешек.
– Нет, это не драгоценный камень. Драгоценности на улице не валяются, – назидательно сообщил ей Стив. – Дай мне посмотреть. – Он протянул руку за пуговицей.
Фрэнни уже открыла рот, чтобы завопить, но тут вмешалась Корнелия:
– Эта вещь принадлежит Фрэнни, Стив. Она ее нашла.
– А вот еще одна! – закричала Сюзанна и, вырвавшись от матери, бросилась подбирать сокровище. – Это мое!
– О Господи! – взмолилась Корнелия.
Стив между тем метнулся к сестре, пытаясь разжать ее кулачок.
– Стив, посмотри туда, там, в канаве, еще две блестяшки. – Александр взял мальчика за руку и решительно повел туда, где обнаружил новую находку.
– Эти больше, – удовлетворенно заключил Стивен, опускаясь на колени перед канавой, чтобы достать оттуда сияющие пряжки, служившие некогда украшением чьих-то туфель. – Они даже лучше, чем пуговицы.
– Нет, не лучше! – всхлипнула Фрэнни. – Правда, мама? Эй, вы, найдите мне еще блестяшек, таких же больших, как у Стива, – сказала она Александру.
– Фрэнни, не груби, – одернула дочь Аурелия. – Простите, князь Проков.
Александр рассмеялся:
– Не стоит извинений. Я имею некоторый опыт общения с детьми, которые любят покомандовать, и они нисколько мне не докучают. – Александр оглядел тротуар. – Боюсь, что мы больше ничего не найдем. – Он покачал головой и задумчиво протянул: – Интересно, что тут происходило, почему хозяин всего этого добра одновременно лишился и пуговиц и пряжек?