Завтра Млечного Пути
Шрифт:
– Что за вопрос тебя мучает, Хан? – вздохнул профессор.
– Всегда поражался твоей проницательности, – улыбнулся председатель, – Ты будто мысли читаешь.
– Хотел бы я уметь читать мысли, – Либерт прикрыл лицо ладонью, – Я бы хотел знать, какие мысли рылись в голове тех негодяев, которые сбили наш вертолет.
– Прости…
– Да перестань. Я не должен был этого говорить. Извини. Лучше выкладывай, что за вопрос тебя там мучает.
– Что ты можешь сказать об этом парне, который тебя спас?
Либерт задумался на какое-то время.
– Ты в чем-то его подозреваешь? –
– Ну а как иначе в такой обстановке? Сам посуди.
– Я понимаю. Только думаю, что твои подозрения беспочвенны. В этом парне что-то есть. И это что-то, не из разряда враждебного нам.
– Но почему ты в этом уверен?
– Ты только что сам сказал, что я проницателен, – грустно улыбнулся Либерт.
– Ты понимаешь, что на кону очень многое?
– Я это понимаю как никто другой, – он вздохнул.
– Джонатан, подумай, насколько мы ему можем доверять?
– Знаешь, я ведь совсем не рад, что остался жив. Но ему я благодарен, за настоящий поступок. Я видел его глаза, когда он помогал мне хоронить жену. Ему стоило огромного усилия, чтобы сдержать слезы, когда вокруг него тлели обугленные тела погибших. Когда на нас напало это чудище, я понял что он готов на все ради спасения незнакомого ему человека. И он этого человека спас. Он в два счета мог бы добраться до своей машины и убраться восвояси, но он тащил на себе абсолютно незнакомого старика, нежелающего жить. Я не даю тебе совета Линг. Но я скажу, как поступил бы я. Я доверился бы ему. Судьба послала его мне, чтобы я мог сказать тебе, что судьба послала его нам.
– Прости, Джонатан. Но разве ты не усматриваешь в этом умысла?
– Нет никакого умысла, Хан! – воскликнул старик, – Они стреляли по нам! Они нас убивали! Ты уж поверь мне, в их планы не входило, чтобы в этом ржавом вертолете кто-то выжил! Да и чудо что выжил после такой пальбы! У меня отняли последнее, понимаешь?! Много лет назад я потерял единственного ребенка! А теперь жену! Какой тут умысел?!
– Успокойся друг. Извини. – Линг положил руку ему на плечо. – Думаю, ты все же прав.
Генерал Иван Сотников. Живая легенда для молодых офицеров Комитета Государственной Безопасности России. Его сурового и пронизывающего умного взгляда из-под тяжелых бровей на вытянутом жилистом лице, побаивались даже его начальники. На счету этого двухметрового седовласого великана было двадцать шесть боевых операций, в которых он лично принимал участие. Генерал Сотников, был авторитетом даже для президента страны, чей портрет висел за спиной генерала, а это говорило о многом. Это был очень жесткий и бескомпромиссный человек, но никто не мог упрекнуть его в том, что он несправедливый.
В кабинет вошел полковник Калашников, который был другом генерала еще с далеких и славных лет боевой академии, которую проходил каждый второй выпускник школы КГБ.
– Володя, заходи, – Сотников указал на кресло рядом со своим рабочим столом, – Садись.
Калашников положил на стол перед генералом черную кожаную папку и сел в кресло.
Сотников раскрыл папку. Экран внутри нее автоматически включился. Генерал стал просматривать лежащие в папке бумаги, то и дело, поглядывая на экран.
– Выяснили, что там за необъяснимая вспышка была на орбите? – спросил он, не отрываясь от документов.
– Вспышка была зафиксирована нашим орбитальным патрулем на высоте около пятисот километров над Европой. Характер вспышки говорит о том, что-либо на орбите взорвался ядерный заряд, либо какой-то идиот вздумал уйти в гиперпространство прямо над планетой. Отсутствие характерных излучений и ударной волны говорит о втором. – Отрапортовал Калашников. – Хорошо, что в иллюминаторах космических кораблей, стекла реагируют на яркие вспышки и затеняют их. А то все, кто это видел, могли бы зрение потерять. Кстати вспышку наблюдали и с Земли. В Европе ее хорошо видно было, хоть и день над континентом.
– Это серьезное ЧП, Володя, – генерал взглянул на полковника. – Как все это можно объяснить?
– Летчики противовоздушной обороны с мыса Таран докладывают, что наблюдали взлет одного из кораблей Балтийской академии имени космонавта Леонова. Обычно академия ставит в известность военных, так как их космодромы примыкают друг к другу. Но в этот раз прошло все без оповещения о полетах. Я связался с академией. Никаких полетов на сегодня не запланировано. Правда, в комплексе должны были находиться шесть курсантов, которые занимались самоподготовкой. Военный патруль с базы на мысе Таран, обследовал по моему распоряжению ангары академии. Отсутствует учебно-тренировочный звездолет 'Альтаир'. Курсантов тоже нет. Дома они не появлялись. Я дал распоряжение территориальному управлению КГБ разобраться в ситуации и предоставить более полный отчет в течении двух часов.
– Черт возьми, полковник, – прорычал Сотников, – Знаешь, как это называется? Это называется под носом у ПВО угнали космический корабль. А потом под носом у орбитального патруля совершили немыслимое! Ушли в гиперпространственный скачек прямо с орбиты! Завтра прилетит армада космических пиратов, и мы также ее проморгаем, потому что ни у кого и в мыслях не было, что кто-то может совершить подобное! Так?! Ведь никто не мог представить, что какой-нибудь псих решит угнать звездолет и создать гиперпространственную воронку на орбите планеты, подвергая тем самым опасности не только свою жизнь, но и жизни тысяч людей на Земле! Черт возьми, но ведь и ПВО и орбитальный патруль для того и существуют, чтобы предполагать все что угодно! Заигрались?! Задрябли совсем?! Матиас Руст, севший на Красную площадь, просто отдыхает, по сравнению с этим, черт возьми!
– Иван, давай горячиться не будем, а дождемся окончательного отчета.
– Черт возьми!!! – снова выругался генерал.
– Наш корабль спецсвязи, который курсирует недалеко от черного пульсара и обеспечивает нам связь с 'Октавой', засек еще один связной корабль. Конечно, никакого криминала в этом нет, но они попытались просканировать содержание связи, когда корабль проводил двухстороннюю передачу. Так вот, связь осуществлялась посредством пятисотдвенадцатибитного нелинейного плавающего кода. А это согласись очень подозрительно. Он почти не поддается расшифровке.