Завтра мы будем вместе
Шрифт:
Я открыла глаза, не сразу поняв, что происходит.
На моей голове лежало мокрое полотенце. Рядом склонилось встревоженное лицо Юры.
— Ну, слава богу, очухалась, — с легкой насмешкой, будто скрывая тревогу, сказал он. — Прихожу, вижу: вся красная. На лице — капельки пота, дергаешь мышцами, будто веревками привязанная. Я поначалу думал, что пьяная, не ровен час, но потом увидел градусник на трюмо. Давай-ка я «скорую.» вызову.
— Ты.., что… Юрика.., судурел? — Я говорила с трудом, прибавляя лишние гласные, будто в них набиралась силы.
Я пыталась ему втолковать,
Юра согрел чай. Потом позвонил матери — предупредить, что остается у меня на ночь. Услышав от него, что я заболела, Маргарита дала ему какие-то советы.
Следуя им, Юра принялся меня лечить. Смешав уксус с водкой, он тщательно обтер мое горящее тело. Сейчас Юра был для меня и мамой, и папой одновременно. После растирания и таблеток аспирина мне стало лучше.
— Как прошли ваши соревнования? — Я вспомнила, откуда вернулся Юрка.
— Ребята взяли серебро. Жаль, что я с этой рукой выпал в осадок. И надо было нам тащиться на этот дурацкий концерт!
Я виновато промолчала. Ватка с уксусом в его руке мягко скользила у меня под грудями. Он погладил мягким комочком мой живот и хотел провести им еще ниже, под резинкой трусиков, но потом раздумал. И вовремя. Я уже начала сердиться. Он снова намочил тампон и начал растирать мои руки и плечи.
На следующий день нарыв на моем носу сконцентрировался в просяное зернышко. Температура упала почти до нормальной. Еще через день нос приобрел прежние размеры. Только просвечивающий белесым содержимым прыщик оставался на его кончике. С таким украшением в самый раз было отправиться заниматься в библиотеку. Там все читатели смотрят себе под нос, и чужие носы никого не интересуют. К тому же со всеми этими свадьбами я запустила свои учебные дела. А между тем у меня оставались несданными еще несколько зачетов, без которых не допустят к защите. Так что этот случайный свободный день в суете предсвадебных дел я решила провести с пользой.
Заметила мой больной нос только Катя-дурочка.
Она легонько ткнула своим заскорузлым пальцем в прыщик и сказала «бип», как говорят дети, нажимая на кнопку.
— Ну что ты, тетя Катя, — отпрянула я, — больно же.
— Будет хорошо, — возразила гардеробщица.
Она взяла мою дутую куртку и повесила ее на крючок с картинкой колокольчика.
Маргарита Алексеевна принесла книги и тоже поинтересовалась моим здоровьем. При этом она тактично отводила глаза от моего носа. Что значит — воспитанная женщина. Я успокоила ее, что все в порядке, а также похвалила ее уксусное средство. Как-то незаметно для себя с ней я вела себя культурнее.
— Ну тогда занимайся, Катенька. Времени у тебя в обрез. Дай-ка твой список по охране труда, я посмотрю, что у нас есть. Может, придется литературу из других библиотек заказывать.
Весь этот день я просидела в читальном зале. Вечером, натягивая куртку, я заглянула в зеркало у гардероба. Прыщ наконец лопнул. Теперь лишь затянутое тонкой кожицей розовое пятнышко красовалось на моем носу. Рука у Кати-дурочки и впрямь оказалась легкая.
Глава 8
Наступил
Во-первых, преданность Юры просто фантастична. Он прощал мне все и всегда. Во-вторых, я входила в культурную семью. Маргарита Алексеевна хоть и занудливая, но интеллигентная дама. Неплохо, если у моих детей будет такая бабушка. Если с рождения попадешь в хорошую колею, то вся жизнь счастливо покатится! В-третьих, мне легче будет сдержать клятву не пить, данную… В общем, все равно кому данную. Я читала медицинскую статью, Юрка же и подсунул, что дети алкоголиков входят в группу риска. Половина из них тоже становятся алкоголиками. Я надеялась избежать злой участи.
Надеялась, что Катьку-оторву во мне победит Екатерина Благородная. Та Екатерина, которой я могла бы стать, если бы воспитывалась в другой, нормальной семье. И которой я, вопреки всему, еще надеялась стать. Назвав себя «благородной», я усмехнулась, вспомнив свои подвиги. И все же, упрямо сказала я сама себе, это случайности. Это просто срывы! Возможно, просто горячая кровь моего, как теперь выяснилось, отца-грузина. Так что получалось: замуж за Юру выходит благородная княжна, дочь морского офицера и внучка грузинского князя.
Утром я еще раз примерила свадебное платье.
Классическая невеста, стоящая перед зеркалом, была совсем не похожа на Катьку Петрову. Перетянутое в талии, белое, длинное, до пола, платье. Кружевные вставки у воротника и на запястьях. Фата ниже спины. И ни следа косметики на лице. Это и была та княжна, которой я воображала себя. Правда, непослушные темные кудри, спадающие на плечи слегка разрушали образ княжны. Но я надеялась что в парикмахерской мне уложат волосы как надо. Поход в салон был последним делом, предстоящим мне перед свадьбой.
Я сняла платье и аккуратно повесила его на вешалку. Затем подошла к телефону и набрала номер Юры. Сегодня он, как и положено жениху, ночевал дома, с мамой.
— Юрочка, ты как себя чувствуешь? У тебя все готово?
— Катюша, дорогая. Я так счастлив, что боюсь не пережить сегодняшнего дня. А у тебя как? Все в порядке? Ничего не забыла? Машина подойдет за тобой в два часа.
— Ой, уже в два! Я же на час дня записана к парикмахеру. Потом еще домой надо вернуться, переодеться. Ко мне в два часа только Тишка обещала заехать. Она ведь свидетельница с моей стороны.
А ты кого позвал — Витюшу?
— Да ну его, этого алкаша. Это он тебя на свадьбе Эльвиры подпоил. Я пригласил Ивана Задорожного.
Мы уточнили прочие детали и договорились встретиться в три часа уже во Дворце.
Я повесила трубку и посмотрела на часы: было еще только двенадцать, у меня куча времени. Я приехала в салон на Невском проспекте чуть раньше, но моя мастер уже была свободна. Я села в кресло.
Парикмахерша, почти моя ровесница, подняла копну моих кудрявых волос и спросила, что бы я хотела с ними сделать.