Займ на любовь
Шрифт:
А Стас не отпустил…
И он бы даже устыдился, наверное.
Только вот кроме возмущенного крика, полного оскорбления, вдруг заметил в ее карих глазах отголосок собственного вожделения. Как зарницу пожара, блеснувшую в темно-шоколадной, поразительно выразительной глубине…
Дыхание Миры сорвалось, нежданно став напряженным и неглубоким, будто ей не просто жарко уже, а пахнуло, перебросилось от него, как отстрелившим угольком из печи… А вот красноречие, удивительно, подвело журналистку.
Или она просто до прямых оскорблений не хотела
Ведь есть шанс, что он тут сам себе в голове нагородил невесть чего, чуть двинувшись мозгами из-за нежданной похоти… И Мире реально ему глаза выцарапать хочется…
Ну и принципы, мля! Эти гребаные правила, созданные для себя!..
Станислав все-таки медленно разжал свою руку, да и зубы заодно, отпустив ее пальцы. Лишь напоследок едва ощутимо губами мазнув по дрожащей ладони Мирославы. И что-то в нем самоуверенно знало, что теперь ее дрожь — вовсе не признак холода.
Будь она проклята, эта проницательность! Ни фига ж не легче сделать то, что следует!
— Вы — чертовски красивая женщина, Мира. Я об этом при первой же встрече говорил… Да и сомневаюсь, что сами не знаете. А я — живой мужик, из плоти и крови… — он позволил повиснуть многозначительной паузе, когда обоим было слышно, что каждый тяжело дышит. Но будто и сводя все до случайной вспышки. — Однако можете не волноваться. У меня тоже есть свои принципы, — заметил с ударением. — И я точно не преуменьшаю ваш интеллектуальный потенциал, да и не расцениваю вас исключительно, как объект сексуального интереса… Точнее, пытаюсь так не поступать, — блеснул ироничной усмешкой, не удержался, обходя назад стол…
На всякий случай возводил между ними физическую преграду. Что-то он сам себе не доверял этим вечером.
— У меня есть принципы, Мирослава, — повторил Стас, опять перебив ее, видя, что прошлые заверения не особо наладили взаимопонимание. — А мы с вами… Ну, давайте считать, партнеры. НЕ в моих правилах смешивать работу и личное. Это все лишь усложняет и портит. И я действительно заинтересован в ваших мозгах и той интуиции, которую Ульяненко все вокруг приписывают. Потому… Приношу извинения, искренние. И обещаю, что ничего подобного данной сцене больше не повторится, — он смотрел теперь четко ей в глаза прямо и открыто. — Надеюсь, этого будет достаточно, и вы не потребуете в качестве компенсации морального ущерба мою печень вырвать? — добавил гримасе шутливой мольбы.
В глазах Миры нечто изменилось, да и лицо дрогнуло. Она улыбнулась, словно бы против воли, но точно искренне.
— Честно, я даже представить не могу, кому бы удалось добраться до вашей печенки, Станислав, — отозвалась тоном, похожим на его собственный.
Когда очень пытаешься сарказмом замаскировать нечто иное…
Как-то так руки развела, словно его плечи в воздухе обводила. Но тут же неловко дернула подбородком и теми самыми руками переносицу стиснула. Вздрогнула почему-то, сжала ладонь… Ту, что Стас только-только держал и дразнил зубами.
Черт! Тупо, но сознание само отмечало детали.
Мирослава же точно не в своей тарелке себя сейчас чувствовала. Впрочем, и он немного пришибленно осмысливал все случившееся… Что и не думал ей демонстрировать.
Мира опять вернулась к окну… предусмотрительно захватив его пиджак по пути, и накинув тот на себя. На задницу уже не полюбоваться. Но почему-то Стаса это не то чтоб расстроило, а даже как-то по вкусу пришлось…
— И все же это совершенно неприемлемо. Надеюсь, вы действительно понимаете, что я не из тех…
— Вот такого я точно о вас не подумал, белла, — хохотнул он, даже для себя заметно, что не весело.
И не хотелось думать, с чего бы… А намек понял. Нет, не думал, что она опустится до секса, как разменной моменты, или с кем угодно готова ради выгоды в постель прыгнуть.
— Так что вы узнали сегодня, что решили вызвать меня сюда? — пресекая дальнейшие бессмысленные прения, вернул обоих к действительно важному моменту.
Или попытался сделать это.
Глава 5
Мирослава пребывала в полнейшем внутреннем раздрае.
На данный момент она понятия не имела, как докатилась до этого состояния и, что еще опасней, каким образом планирует выбираться из ямы, куда сама зачем-то себя загоняет?!
Какого черта было то, что произошло в кабинете Гончаренко? Она что, совсем головой тронулась? Хочет влипнуть куда-то, куда точно ни один умный журналист не полезет, если себя лишить профессиональной репутации, карьеры, а то и жизни не хочет?
Нет, Станислав ей не угрожал…
Или угрожал, а Мира сейчас просто очень хочет обмануться, дура?
В какой момент она на него, как на мужчину вдруг внимание обратила?!
Что вот это вот, вообще, было?!
Тяжко выдохнув, девушка сжала руками виски, ощущая подкатывающий изнутри приступ пульсирующей головной боли. Зажмурилась, все равно почти не понимая, где они сейчас едут…
Тоже излишне беспечна? Кому доверилась?
Дождь барабанил по стеклам авто. Холодно… не было. У нее так и остался пиджак Гончаренко…
— Оставьте, белла. От меня подарок. И не вздумайте даже, что взятка, — как-то саркастично рассмеялся мужчина, когда Мира начала снимать тот, после окончания их разговора, оставившего больше вопросов, чем ответов или понимания у обоих. — Исключительно от чистого сердца…
— И печени… — почему-то вредно ввернула Мира в ответ с таким же сарказмом.
— Да хоть и от почек! — куда искренней вдруг хохотнул Стас, будто в очень старой детской дразнилке, которая и ему была знакома, похоже, глянув на нее пронзительно и цепко. — У меня пиджаков навалом, не обеднею. А вот смысла по дороге домой замерзнуть, точно нет. Уже решили, что больничный мы вам сейчас позволить не можем. Слишком интересный факт нарыли, хоть и мало пока для меня объяснимый. Дальше надо работать всем.