Зазеркальные близнецы. Золотой империал
Шрифт:
Глядя на Маргариту фон Штайнберг, которую в числе других знакомых второго Бежецкого представляли ему на компьютерных виртуальных моделях, дающих не только объемное, как бы живое, изображение и голос, но и позволяющих изучить реакцию реального “оригинала” на какое-либо действие, Александр не мог отделаться от мысли, что знает ее уже много лет. Версию “учителей”, что баронесса — всего лишь официальная любовница Бежецкого (из-за заметной разницы в возрасте и еще по ряду причин), он отмел сразу. Если существовала на свете женщина, которую Бежецкий, весьма искушенный в общении с представительницами прекрасного пола и избалованный их вниманием, мог полюбить, то ею была именно она — Маргарита. Александр влюбился в нее сразу, как мальчишка, видимо пойдя по стопам ротмистра Бежецкого. Таких женщин любят всю жизнь, любят именно как идеал, несмотря на прочные узы брака, любовные похождения с другими, возраст и
Другой женщиной, на изображение которой Александр не мог глядеть без боли в сердце, была графиня Мария Николаевна Бежецкая, мать ротмистра. Как эта пожилая женщина походила на его собственную покойную мать! Вот с кем Александру будет трудно не встретиться, а встречаться — страшно. Мать и отец. Какова же была вероятность того, что двое мужчин из двух таких разных миров найдут себе одних и тех же спутниц жизни. А может быть, слепой случай тут совсем ни при чем, а нашими жизнями, как шахматными фигурками, все-таки играет Он, Всевышний? Или тот, другой, его вечный соперник? А может быть, оба, друг с другом? Если же нет, то сколько миров пришлось обыскать “охотникам” Полковника в его, Александра, поисках? Сколько? И сколько их рисковало при этом жизнью? А сколько поплатилось?
А если бы майор Бежецкий не подошел из-за какой-то мелочи?
Хорошо, что хоть с закадычным другом Бежецкого, штаб-ротмистром Бекбулатовым, знакомиться пришлось не на экране компьютера.
В один из ставших редкими вечеров за бильярдным столом Георгий Николаевич представил Александру среднего роста господина с явной примесью татарской крови:
— Штаб-ротмистр князь Владимир Довлатович Бекбулатов собственной персоной, прошу любить и жаловать.
Оказавшийся “своим” князь, как выяснилось, в общении был весьма легок и быстро завоевал расположение Бежецкого не только целым каскадом неплохих анекдотов, но и мастерской игрой. Завершился вечер несколькими рюмочками коньяка и дружеской беседой.
Вполуха слушая господ офицеров, Александр вспомнил, как был потрясен, недели через две после начала занятий столкнувшись в коридоре со старым знакомым — с Рустамом Шахоевым…
Сначала Александр не узнал его. Уже совсем было пройдя мимо, Бежецкий вдруг затормозил и круто развернулся. Без бороды и с чуть начавшей отрастать на бритом ранее черепе иссиня-черной шевелюрой, Шахоев неузнаваемо изменился. Разве можно было заподозрить вчерашнего полудикого боевика в этом лощеном молодом господине, одетом по последнему, надо полагать, писку неизвестной Александру моды. Безукоризненный темно-зеленый костюм со сверкающими пуговицами, белоснежная то ли футболка, то ли водолазка. Галстука, естественно, никакого, да и неуместен он при таком наряде. Дипломат из какой-то экзотической страны, одним словом. Бежецкий смутно припомнил, что видел нечто подобное вроде бы на иранском после (не воочию, конечно, а по “ящику”). Или на турецком?
Наиболее дико на Рустаме смотрелись очки в щегольской золотой оправе! Судя по толщине стекол, очки он носил не из форса, а по необходимости. Как же в горах-то без них обходился? Или там пользовался контактными линзами? Александр представил себе эти интеллигентские очочки на заросшей бородой до глаз загорелой физиономии бандита и не смог сдержать улыбки.
Рустам, остановившись, тоже щерил в ослепительной, голливудской прямо-таки улыбке великолепные зубы. Хотя без обрамления бороды и усов она вообще-то выглядела не столь эффектно, как раньше. Александр подошел к знакомцу, посмотрел в смеющиеся черные глаза, слегка искаженные сильной оптикой, и, подумав несколько секунд, крепко пожал протянутую руку: как бы ни сильна была у Бежецкого ненависть к моджахедам, Рустам несколько раз выручал пленного майора, защищал от своих диких соратников, делился последним куском хлеба и вообще был настоящим ангелом-хранителем во враждебном окружении чеченского плена. Какая разница: делал он это от души или по приказу?
Судя по знакомству с Бекбулатовым, окончание учебы было не за горами, а конкретная цель подготовки для Александра все еще оставалась неясной. Хотя примерную свою задачу он наконец смутно начал представлять. Реальный ротмистр Бежецкий, видимо, совершенно незаметно для себя оказался разменной фигурой в руках неких политических сил “той” Российской Империи. Обычная история: кто-то рвущийся к власти стремился оттолкнуть от кормушки более везучего, а так как “резвились у корыта” отнюдь не милые розовые поросятки, а вполне зрелые секачи с острыми, отточенными и проверенными в бою на чужой шкуре клыками, результат стал вполне предсказуемым. Третья сторона, представляемая Полковником, решила вмешаться, и, видимо, не без пользы для себя. Александр не был настолько наивен, чтобы считать цели фирмы “Полковник и Ко” альтруистическими и насквозь благородными. Ну не верилось битому и закаленному “псу войны”, которым не раз и не два затыкали прорехи “мирной” политики, в гуманизм и бескорыстие спецур, что своих, что чужих. Даже дитя фантастики, идеальный “Комкон-2”, придуманный братьями Стругацкими для своего “светлого будущего”, и тот на поверку оказался не столь уж филантропическим учреждением…
К тому же есть вопросец на засыпку: а что в результате удачного внедрения “близнеца” станет с оригиналом, ротмистром графом Бежецким? Об этом будущий “наследник” старался не думать. Естественно, излишнего гуманизма здесь ждать не приходилось…
За месяцы каждодневного и старательного влезания в чужую шкуру Александр успел даже полюбить своего “близнеца”, как родного брата (хотя родного-то он на самом деле никогда особенно не любил). Спасибо “учителям”, они не тратили время на превращение оригинала в глазах “копии” в монстра, маньяка или хотя бы подлеца. Бежецкий-первый со всеми своими маленькими пунктиками, привычками и слабостями стал настолько близок Александру, что обаятельный штаб-ротмистр Бекбулатов, вместе с которым ему предстояло работать на “том свете”, стал вызывать некоторую брезгливость. Предать друга, с которым учился, съел, как говорится, пуд соли… Где же здесь дворянская честь? И вообще… Сам Георгий Николаевич с каждым днем нравился Бежецкому все меньше. Столь ослепительные поначалу для вчерашнего “окопника” манеры штаб-ротмистра, после того как он сам приобрел кое-какой лоск, стали казаться какими-то наигранными и несколько неестественными. Полноте, да оригинал ли сам штаб-ротмистр? После своей метаморфозы Александр готов был поверить любой бредовой гипотезе. Что, если где-нибудь в России-икс бесследно пропал некий Георгий Вельяминов, скажем, бухгалтер, чтобы объявиться на Земле-2 в роли жандармского штаб-ротмистра? Почему бы и нет? Судя по всему, в Санкт-Петербург вместе с Бежецким и Бекбулатовым он не собирался, более того, сдав Александра с рук на руки последнему, стал постепенно отдаляться, ссылаясь на занятость.
А не ждет ли где-нибудь своего часа и Бежецкий-третий? Бр-р-р. Нужно как можно меньше думать на эту тему…
6
— Александр Павлович, прошу вас пройти контроль. Не волнуйтесь, не делайте резких движений.
Прапорщик дворцовой охраны в своем шитом золотом черном, смахивающем на камергерский мундире и высокой медвежьей шапке дворцовых гренадер — сама вежливость — держа в руках новенькое служебное удостоверение ротмистра, указывал на сверкающий никелем стенд.
Александр, повинуясь указаниям, вставил обе ладони в специальные вырезы на передней панели и прижался лицом к обрезиненной маске прибора, более всего напоминавшего бинокулярный микроскоп. Полный контроль включал не только проверку отпечатков пальцев и состава пота входившего, но и сличение рисунка радужной оболочки его глаз с эталонами, хранящимися в банке данных дворцовой охранной системы. Бежецкий теоретически был хорошо знаком с принципом работы данного агрегата, но, когда его запястья, мягко, но властно охватили стальные “колодки”, а в глаза вкрадчиво заглянул зеленый лучик, сердце непроизвольно екнуло. Само собой, бояться ротмистру было нечего, но черт ее знает, эту машину…
Наконец электронный контролер довольно пискнул и, мигнув зеленым огоньком, как будто козырнув, отпустил Александра. Живой его сотоварищ тоже лихо кинул ладонь к шапке (как он не парится в такой?) и приколол именную карточку к отвороту пиджака Бежецкого. Удостоверение же непреклонно было отправлено в сейф, закамуфлированный под шкафчик в стиле ампир.
— Получите в конце дня, господин ротмистр. Извините, порядок такой.
Пожав плечами, Александр направился к лифту, автоматически потирая запястья, еще помнящие кратковременное стальное пожатие. Ощущение не из самых приятных.