Заживо погребенная
Шрифт:
Он вытащил из кармана замасленный бумажник, достал из него большой лист бумаги, сложенный вчетверо, и подал его Майору. Атаман лихорадочно схватил его и разложил перед собою на столе, шумно отодвинув тарелки и бутылки, которые со звоном полетели на пол.
— Молодец, Наваха! — радостно вскрикнул он. — Вот друг, так друг!
— А вы в первый раз замечаете, что я вам друг? — спросил Наваха с добродушным видом.
— Ну, нет! Я вас давно знаю, приятель, и отдаю вам полную справедливость. Вы не сообщали этого плана Калаверасу? — добавил он с некоторым беспокойством.
— Будьте покойны, Майор! Никто,
— Так победа за нами! Наконец-то, я покончу с моими врагами! — сказал Майор свирепым тоном.
— Заметьте красную точку, здесь, под стеною. В этом месте дожди размыли ее, и она легко поддастся сильному натиску.
— Прекрасно… Значит, мы их поставим меж двух огней… В то время как незначительная часть нашего отряда открыто направится против асиенды и ранчерии, главные силы тихонько проберутся через парк… Но, Наваха, приятель дорогой, вы рассказали мне, как пробрались в асиенду; расскажите же мне, как вы оттуда выбрались?
— Это было около четырех часов утра. Я всю ночь рыскал по парку, отыскивая удобное место, чтобы перелезть через стену. Тут-то я и заметил место, означенное красной точкой. Вдруг легкий шорох заставил меня притаится за кустами. По дорожке шли Темное Сердце и мажордом. Они шепотом разговаривали, но, к удивлению моему, разговор их внезапно оборвался, и они скрылись за деревом. В это время над стеною показалась голова, потом плечи и наконец какой-то человек соскочил во двор. Но он не успел ахнуть, как ловко брошенное лассо повалило его навзничь, Темное Сердце и мажордом выскочили из своей засады, скрутили ему руки и почти полуживого потащили в асиенду. Я успел, однако, разглядеть этого человека: это был Себастьян.
— Ага! — прервал его Майор. — Наконец-то, вы заговорили и о нем.
— Появление Себастьяна меня поразило…
— Наваха, — сказал Майор, протягивая ему руку с видом искреннего сожаления. — Я виноват перед вами. Вы сами знаете, насколько я имею право сомневаться в окружающих меня… Себастьян, подозрительный характер которого вам знаком, кое-что рассказал мне про вас и обещал доставить мне верные доказательства, если я ему предоставлю полную свободу действий…
— Значит, он по вашему приказанию следил за мной? Но я не обижаюсь на вас, Майор: всякий на вашем месте поступил бы точно также, но не всякий так чистосердечно сознался бы в своей ошибке.
— Спасибо, товарищ! С сегодняшнего дня между нами будет дружба на жизнь и на смерть.
— Я надеюсь, что если у вас еще сохранились какие-нибудь сомнения насчет меня, то они скоро исчезнут. Но вернемся к Себастьяну. Я решил не покидать асиенды, пока не узнаю о постигшей его участи, но мне не пришлось долго ждать. Для избежания разных недоразумений, дон Кристобаль не хотел казнить его в асиенде, но, узнав случайно, что в окрестностях находится большая партия степных охотников, он приказал отвести к ним Себастьяна. Там ожидал его суд Линча. Мне удалось выбраться из асиенды и пробраться к месту, где должен был происходить суд. Я спрятался в листве гигантских деревьев и, таким образом, невидимкой, присутствовал при всем деле. Около полуночи появились охотники под предводительством некоего Шарбона.
— Я знаю его. У меня есть с ним счеты.
— Себастьян лежал крепко связанный среди них. После обычного допроса свидетелей,
— Дьявол! — с бешенством вскрикнул Майор. — Что же он сказал?
— Этого повторять я не буду… Но знайте, что, под предлогом повествования своих грехов, он рассказал всю вашу историю… Настоящее имя ваше тоже не было забыто. Подробности были до того ужасны, что охотники затаили дыхание, слушая этого негодяя! Возмущенный до глубины души гнусной клеветой, я не выдержал и выстрелом из ружья уложил мерзавца на месте.
— Благодарю, друг! Ах, он подлец, подлец! — повторял Майор, скрежеща зубами. — Но чем же все это кончилось?
— Страшным переполохом, разумеется. Но густая листва спасла меня, и когда охотники, утомленные напрасными поисками, убрались, я, наконец, спустился с дерева и без оглядки бросился бежать.
— Что же сталось с телом изменника?
— Ей-богу, не знаю. В первую минуту я о нем не подумал, а потом возвращаться было рискованно. Охотники могли вернуться.
— Правда… Однако они у меня поплатятся за этот протокол. Не хочу связываться с ними, пока не покончу с асиендой; но потом отомщу.
— Кстати, об асиенде… Когда же вы начнете действовать против нее? Мне, кажется, что времени терять нечего.
— Я сам не намерен медлить. Калаверас будет здесь завтра со своими людьми.
— Не рассчитывайте слишком на его людей. Это сборище бродяг, пьяниц и трусов, ни на что не годных.
— Мы их еще не видали. Однако не знаете ли вы, долго ли еще будут лунные ночи?
— Завтра последняя четверть.
— Нужно поторопиться. Мы выступим в будущее воскресенье. Это хороший день. Половина асиенды будет пьяна! А теперь, Наваха, садитесь сюда и давайте изучать привезенный вами план.
ГЛАВА XVII
Лагерь просыпался. Косые лучи восходящего солнца весело освещали оживленную картину. Повара суетились около ярко блестевших костров, то подкладывая дрова, то поворачивая нагруженные дичью вертела. Невдалеке разбойники чистили оружие или штопали пестрые лохмотья… Вот с криком и гиком промчался табун на водопой. Смех, проклятья, ржание коней, вой собак стоном стояли над лагерем. День был чудный. Прозрачные облачка плыли по темно-голубому небу, белый пар клубился над землей и над рекой. Легкий ветерок чуть-чуть колыхал покрытую жемчугом и алмазами листву и разносил далеко упоительный запах степных трав, радостное щебетание птиц возносилось хвалебным гимном к престолу Создателя.
Утро застало Майора и Наваху за тем же столом, за которым они сидели накануне вечером, изучая план. Теперь они были вполне готовы. Оставалось только действовать. Утомленные долгим бдением, они вышли на порог шалаша подышать свежим воздухом.
— Эге! — воскликнул вдруг Наваха, протянув руку по направлению к горизонту. — Смотрите-ка, в первый раз в жизни, наверное, Калаверас сдержал слово!
Майор поспешно направил в ту сторону подзорную трубу. На горизонте смутно выделялась толпа всадников; далеко впереди их, с правого фланга, мчалась отдельная группа, быстро приближавшаяся к лагерю.