Здесь была Бритт-Мари
Шрифт:
– Не знаю! – прокричала девушка.
– А что вы знаете? – прокричала в ответ Бритт-Мари.
– Ну… как… не знаю. Бритт-Мари, вас очень плохо слы…
Бритт-Мари уже собралась выразить сомнение, что в службе занятости знают вообще хоть что-нибудь о предлагаемых вакансиях, как вдруг на парковку снова выкатился футбольный мяч. Бритт-Мари он не понравился. Ничего личного, Бритт-Мари не то чтобы не понравился этот конкретный мяч – она в принципе не любитель футбольных мячей. А предубеждений у нее нет.
За мячом выбежали двое детей, не менее грязных и в продранных на коленках джинсах. Догнав мяч,
– Сумерки богов! – в ужасе воскликнула Бритт-Мари.
Она часто прибегает к этому выражению. «Сумерки богов». Оно невероятно многозначно – по крайней мере, в устах Бритт-Мари; но, как правило, оно означает, что встреченный человек производит впечатление уголовника. Не то чтобы Бритт-Мари склонна осуждать людей, но все же.
– Что такое? – заинтересовалась девушка на том конце, когда Бритт-Мари замолчала.
– Разве эти дети не должны быть в школе? – задала встречный вопрос Бритт-Мари и мысленно сделала себе пометку: поставить еще один восклицательный знак после «Купить „Факсин“!» в списке. Даже если в этом поселке нет магазинов.
– Чего?
– Послушайте, голубушка, вы все время говорите «что, чего». Из-за этого кажется, что вам не хватает культуры.
– Но… ну… очень плохо вас слышно, у вас что, хэндс фри?
– Что это?
– Ну это… или… нет, – вздохнула девушка. – Проехали!
– Что проехали? – разволновалась Бритт-Мари.
– Что там у вас за дети? – Девушка попыталась свернуть на менее опасную тему.
– Здесь есть дети! – кратко проинформировала ее Бритт-Мари.
– О’кей, но, Бритт-Мари, пожалуйста, я ведь ничего не знаю о Борге! Я там никогда не была!
– Да-да-да, я все понимаю. Вы так заняты своей карьерой, – благожелательно заметила Бритт-Мари.
Девушка засопела.
– Дорогая Бритт-Мари, вас очень плохо слышно, вы, наверное… ну… вы уверены, что держите телефон не вверх ногами?
Бритт-Мари скептически посмотрела на телефон. Перевернула его.
– Ах-ха, – сказала она в микрофон так, как говорят «ах-ха», когда доля вины за качество связи все-таки лежит на собеседнике.
– Вот теперь я вас отлично слышу! – одобрила девушка.
– Честно говоря, я никогда не пользовалась этим аппаратом. Представьте себе, у людей могут быть другие дела помимо того, чтобы целыми днями болтать по телефону, – проинформировала ее Бритт-Мари.
– О, не беспокойтесь. С новыми телефонами я тоже вечно путаюсь, – призналась девушка, охваченная внезапным порывом дружелюбия и сочувствия.
– Я ни в коем случае не беспокоюсь! И это ни в коем случае не новый телефон, ему уже пять лет, – поправила ее Бритт-Мари.
– О, – сказала девушка.
– Раньше у меня не было в нем надобности. Мне, представьте, было чем заняться. Я не звоню никому, кроме Кента, а ему я звоню с домашнего телефона, как цивилизованные люди.
– Ну а если вы не дома? – поинтересовалась девушка, как все те, кто смутно себе представляют, как выглядел мир до того, как люди получили возможность дозвониться до кого угодно в любое время суток.
Бритт-Мари терпеливо выдохнула:
– Голубушка, если я не дома, то я не дома с Кентом.
Бритт-Мари, по-видимому, собиралась сказать что-то еще, но тут увидела крысу. Крыса бежала по замерзшим лужам парковки, здоровенная, как средних размеров комнатное растение. Бритт-Мари помнила, что собиралась очень громко закричать. Но, увы, не успела. Вместо этого все вокруг почернело, и бесчувственное тело Бритт-Мари опустилось на землю.
Ей в голову с размаху угодил футбольный мяч. Так состоялось первое знакомство Бритт-Мари с футболом в Борге.
5
Очнулась Бритт-Мари на полу. Чей-то голос что-то ей говорил, но мысли Бритт-Мари занимал пол. Вдруг он грязный, а она умерла? Люди то и дело падают замертво. Вот ужас-то – умереть на грязном полу. Что люди подумают!
– Э-э? Вы это, как его? Скончались? – донеслось до Бритт-Мари, но она думала только о поле.
Дома полы у Бритт-Мари всегда чисто вымыты, на случай, если она умрет, но это вовсе не означает, что Бритт-Мари так уж нравится мыть полы. Кент и дети никогда не понимали разницы. Как-то Бритт-Мари попыталась объяснить Кенту. Вот, скажем, ей, Бритт-Мари, нравится театр, ведь должно же что-то в жизни нравиться, но вымытые полы нравятся ей совершенно в другом смысле.
Кент сказал «дадада», и в тот год Бритт-Мари получила на Рождество устройство для мытья полов водяным паром. «Тебе будет легче», – довольным голосом сказал Кент, словно Бритт-Мари мечтала именно об этом. Больше она не пыталась объяснять, что ей нравится. Что Бритт-Мари важна не легкость. А чтобы что-то имело значение.
Кент мог бы подарить ей билеты в театр.
– Э-э, тетка! Ты чего, умерла? – повторил тот же голос и присвистнул.
Бритт-Мари терпеть не может, когда свистят. К тому же у нее болела голова. От пола пахло пиццей. Это было бы ужасно – умереть с головной болью и пахнуть пиццей. Кент обожает пиццу, вечно роняет куски на пол. Когда-то, лет пятнадцать назад, Бритт-Мари приняла откровенно экстремистское решение не мыть полы с неделю, чтобы Кент и дети прочувствовали, каким грязным стал пол, но Кент с детьми не обратили на это внимания, а вот Бритт-Мари обратила такое внимание, что продержалась всего полтора дня. Не обращай внимания – и ты победитель в этом мире, вот какой урок усвоила Бритт-Мари. Совсем как в сказке про портного, которую она читала детям, когда им еще нравилось ее слушать. Заказчик оставляет портному отрез ткани, чтобы тот сшил ему сюртук, а когда приходит за заказом, портной говорит: «Не вышел сюртук, выйдут штаны». Когда заказчик приходит снова, портной говорит: «Не вышли штаны, выйдет жилетка». Потом – «выйдут рукавицы». Когда заказчик возвращается за варежками, портной пожимает плечами и говорит: «Не вышли рукавицы». – «А что вышло?» – спрашивает заказчик, а портной отвечает: «Пшик вышел!» Бритт-Мари порой кажется, что эта сказка про нее.
– Э-эй! Ты это, как его? Очухалась? – Голос стал бесцеремоннее, а запах пиццы отчетливее.
Бритт-Мари не в особом восторге от пиццы, потому что от Кента часто пахло пиццей, когда он возвращался домой поздно вечером после встреч с Германией. Бритт-Мари помнит все его запахи. Но яснее всего – тот, из больничной палаты. В палате было полно цветов, так принято – приносить букеты человеку, пережившему сердечный приступ, но от рубашки, лежащей на краю постели, Бритт-Мари уловила еще запах духов и пиццы.