Здесь ради торта
Шрифт:
— Тренеры не сидят, — сообщаю я сестре.
— Бывшие тренеры, — поправляет Иден.
Пейсли широко ухмыляется, слишком уж ее забавляют ответы моей сестры.
Следующие сорок пять минут я трачу на то, чтобы показать Пейсли, что именно имела в виду Иден, говоря о том, что я напряжен.
— Ты можешь успокоиться? — спрашивает она, поворачивая шею, чтобы посмотреть на меня, пока я вышагиваю позади нее.
Я гневно вскидываю руку, жестикулируя по полю.
— Тренер — идиот. Почему он не скажет им, чтобы они перестали пасовать в
Иден смотрит на меня с упреком.
— Может, он сказал им что-то, пока они были в стороне, но ты не слышал, потому что тебя там не было? Потому что ты больше не тренер Оливера?
— Может, мне и следовало бы им быть, — рычу я в ответ.
Иден поднимает брови.
— Что, теперь ты собираешься найти третью работу?
— Подождите, — Пейсли поворачивает голову к моей сестре. — Третья работа? Ты имеешь в виду, потому что он бармен и еще писатель?
— Может, мне следовало сказать «четвертая работа», — говорит Иден. — Добавь к этому списку реконструкцию дома.
На лице Пейсли появляется замешательство.
— Реконструкцию дома?
Меня охватывает раздражение. Я хочу, чтобы моя сестра замолчала.
— Владелец «Упрямой дочки» сейчас занимается перестройкой своего дома. Я помогаю ему то тут, то там.
Пейсли поправляет кепку, чтобы лучше меня видеть.
— Теперь ты архитектор?
Я скрещиваю руки.
— Нет, я хорошо умею размахивать кувалдой и сбивать все дерьмо на своем пути.
Она смотрит на меня, поджав губы.
— Что? — я смотрю на нее сверху вниз. Она, наверное, ломает голову над тем, как объяснить матери, что ее парень — также любитель кувалд. Может, она жалеет, что не наткнулась на какого-нибудь другого парня с лучшей родословной, чтобы тот стал ее фальшивым кавалером? От этой мысли в моей груди поселяется тоска, а сверху — слой презрения. — Тебе не нравится, что у твоего фальшивого парня мозоли на руках? Ты сомневаешься, стоит ли выставлять меня перед своей семьей?
Она обиженно выдыхает.
— Я не это сказала.
— Боже, Клейн, — вмешивается Иден. — Тебя выкинут из поезда любви не из-за твоих мозолей, а из-за твоего плохого отношения.
Пейсли скрещивает руки и смотрит на меня.
— Она права.
В центре поля судья смотрит на часы и замедляет шаг. Он подносит свисток к губам и дует в него, сигнализируя об окончании игры.
Взрослые хлопают, крича:
— Молодцы, ребята, все в порядке, вы выиграете следующую.
Облом. Разочарование, которое я испытываю, схоже с разочарованием Оливера и его товарищей по команде, уходящих с поля.
— Один шарик, Клейн, — предупреждающе произносит Иден.
Я отказываю ей, покачав головой.
— Сегодня день двух шариков, Иден, и не пытайся говорить мне обратное.
— Ладно, — ворчит она.
Для Пейсли она объясняет:
— Клейн берет Оливера на угощение после футбола. Победа или поражение — неважно.
Оливер уходит
Я обнимаю его, не обращая внимания на запах пота, исходящий от него.
— Ты хорошо играл. Гордись этим.
— Мы проиграли, — раздраженно говорит Оливер.
— В проигрыше есть свои уроки.
— Дядя Клейн, сейчас я просто не могу понять, в чем они заключаются.
Я киваю, прищурив глаза, словно глубоко задумался.
— Ты веришь, что двойной шарик мороженого поможет тебе это понять?
Одна сторона рта Оливера кривится в улыбке.
— Только если сверху будут плавленые зефирки и крошеные «Орео».
Иден хмыкает.
— Если ты настаиваешь на том, чтобы дать ему весь этот сахар, ты забираешь его днем.
Я похлопываю Оливера по плечу.
— Я же говорил, что смогу уговорить ее разрешить тебе прийти ко мне потом и съесть угощение размером с твою голову.
Оливер сияет. Проигранный футбольный матч остался позади, а мороженое теперь в его обозримом будущем. Он шлепает меня по ладони с такой силой, на какую только способен.
— Дядя Клейн, ты лучший.
Через голову Оливера я показываю на себя и говорю Иден:
— Я лучший.
Иден менее чем нежно шлепает меня по центру груди.
— Лучшие дяди помогают строить диорамы. Для которых у нас нет материалов, — она делает вид, что трясет помпонами. — Ура.
Оливер стонет и раскачивается всем телом, как будто это худшая новость, которую он мог получить.
Я подмигиваю ему.
— Хорошо, что я получил двойное высшее образование: по творческому письму и строительству диорам.
Взвалив на каждое плечо по сложенному стулу, я веду его через травянистое поле к парковке.
— Мой младший брат играл в футбол, — рассказывает Пейсли Оливеру. — Я помню, как ходила на его игры. Ты намного лучше, чем он.
— Спасибо, — он прищуривает один глаз и смотрит на нее. — Ты девушка дяди Клейна?
— Пейсли — моя подруга, — отвечаю я.
У Оливера уже готов следующий вопрос.
— Ты когда-нибудь смотрела, как он играет в футбол?
— Не-а, — она выделяет звук «а».
— А надо бы. Он действительно хорош.
Я ухмыляюсь Оливеру. Можно подумать, у нас с ним договор, где он должен меня так нахваливать.
Мы доходим до машины Иден, и я укладываю стулья в багажник. Обращаясь к Пейсли, я спрашиваю:
— Ты хочешь мороженого?
Она качает головой.
— Я дам вам, ребята, немного времени побыть в кругу семьи. Кроме того, мне нужно работать.
Оливер гримасничает.
— В субботу?
Она ухмыляется.
— Боюсь, что так.
— Ты должна хотя бы съесть мороженое перед работой, — уговариваю я, растягивая последнее слово.
Она поднимает на меня взгляд.
— А разве лакомство не должно быть после окончания тяжелой работы?