Здоровое общество

Фромм Эрих Зелигманн

Для того чтобы должным образом разобраться в этих аргументах, нам придется пуститься в размышления относительно проблемы лености и различных побуждений к труду. Как ни удивительно, но и психологи, и неспециалисты все еще придерживаются мнения о природной лености человека, тогда как этот взгляд опровергается столь большим количеством очевидных фактов. Лень – это далеко не нормальное качество, это симптом психопатологии. Поистине одна из худших форм душевных страданий человека – это скука, незнание, что делать с собой и со своей жизнью. Даже если человек не получал бы ни денежного, ни какого-либо другого вознаграждения, он все равно стремился бы употребить свою энергию каким-то осмысленным образом, поскольку не смог бы вынести скуку, порождаемую бездельем.

Давайте посмотрим на детей: они никогда не бездельничают, при малейшем поощрении или даже без такового

они всегда заняты; играют, задают вопросы, сочиняют истории, и все это без какого-либо стимула; они просто получают удовольствие от самой деятельности. Из области психопатологии известно, что человек, не испытывающий интереса к тому, чтобы что-то делать, серьезно болен; подобное состояние человека считается ненормальным. Многочисленные работы, посвященные исследованию положения безработных, свидетельствуют о том, что эти люди страдают от навязанного им «отдыха» в той же степени, если не в большей, чем от материальных лишений. Существует также много данных, показывающих, что многих людей старше 65 лет необходимость прекратить работу делает глубоко несчастными, а иногда и физически больными.

Тем не менее есть веские доводы в пользу широко распространенной точки зрения о природной лености человека. Главный из них гласит, что отчужденный труд вызывает скуку и неудовлетворенность, что он порождает у человека напряженность, враждебное отношение и отвращение к труду и всему, что с ним связано. В результате идеалом многих людей становится стремление к лености и «ничегонеделанию». Люди ощущают, таким образом, свою лень как «естественное» состояние души, а не симптом патологических условий жизни или результат бессмысленного и отчужденного труда. При рассмотрении современных точек зрения на мотивацию труда становится очевидно, что они основаны на понятии отчужденного труда, и поэтому их выводы неприменимы к неотчужденному труду, привлекательному для человека.

Самая общепринятая и распространенная теория гласит, что главным стимулом к труду являются деньги. Такая точка зрения может иметь двоякий смысл. Первое, что страх голодной смерти – это главный стимул к труду. Такая аргументация, безусловно, справедлива. Во многих случаях рабочие никогда бы не согласились на предлагаемую им зарплату или другие условия труда, если бы не оказались перед выбором: согласиться на эти условия или умереть с голоду. Неприятная черная работа в нашем обществе выполняется не добровольно, а вынужденно, поскольку люди должны зарабатывать на жизнь.

Гораздо чаще деньги считаются главным стимулом к труду в том смысле, что желание заработать больше заставляет человека прилагать больше усилий в процессе труда. Согласно этой аргументации, если бы человека не манила надежда на получение большего денежного вознаграждения, он не работал бы вообще или, по крайней мере, работал бы без интереса.

Это убеждение все еще разделяют многие промышленники и профсоюзные лидеры. Так, например, 50 администраторов промышленных предприятий ответили на вопрос о том, что имеет значение для повышения производительности труда, следующим образом [356] .

356

См. обзор, опубликованный в «Индексе общественного мнения по промышленности за 1947 г.», цит. по: Viteles M. S. Motivation and Morale in Industry. W. W. Norton & Co. New York, 1953. (Примеч. автора).

И действительно, работодатели во всем мире выступают за систему прогрессивной оплаты труда, считая ее единственным средством, способным привести к повышению производительности труда индивидуального рабочего, увеличению доходов как рабочих, так и работодателей и, таким образом, косвенно к уменьшению прогулов и облегчению контроля за процессом труда. Доклады и обзоры различных промышленных и правительственных комитетов в общем подтверждают эффективность системы прогрессивной оплаты труда для повышения его производительности [357] . Рабочие, по-видимому, также полагают, что с помощью денежной прогрессивной системы стимулирования можно добиться наибольшей производительности труда. По данным обзора, выполненного Комитетом по исследованию общественного мнения за 1949 г., в котором участвовал 1021 рабочий обрабатывающей промышленности, 65 % опрошенных сказали, что увеличению производительности способствует прогрессивная система оплаты, и только 22 % полагали, что этому способствует почасовая оплата. Однако на вопрос о том, какой способ оплаты они предпочитают, 65 % ответили, что почасовую, и лишь 29 % – прогрессивную систему. (Среди рабочих,

получающих почасовую оплату, соотношение между теми, кто высказался в пользу почасовой оплаты и против нее, составило 74:20, а среди рабочих, работающих по системе прогрессивной оплаты, 59 % высказались в пользу почасовой оплаты и 36 % – в пользу прогрессивной.)

357

Там же. С.27. (Примеч. автора).

Последние данные, по мнению Вайтельса, показывают, что, «несмотря на то, что денежная премиальная система в сильной степени способствует увеличению производительности труда, она сама по себе не решает проблемы сотрудничества между рабочими. При некоторых обстоятельствах она даже способствует обострению этой проблемы» [358] . Это мнение разделяют специалисты в области индустриальной психологии и даже сами промышленники.

Разговор о денежном поощрении был бы, однако, незаконченным, если бы мы не учли, что желание получать больше денег постоянно подогревается той самой промышленностью, которая рассматривает деньги в качестве главного стимула к труду. Под воздействием рекламы, системы платежей в рассрочку и многих других средств алчность индивида к приобретению все новых и новых вещей стимулируется до такой степени, что у него едва хватает денег для удовлетворения этих «потребностей». Так, в результате искусственного стимулирования со стороны промышленности прогрессивная система оплаты играет еще большую роль, чем это было бы без него. Более того, само собой разумеется, что постоянная роль денежной премиальной системы сохраняется до тех пор, пока она выступает единственным стимулом к труду, поскольку рабочий процесс сам по себе скучен и не приносит удовлетворения. Существует множество примеров того, что люди предпочитают работу с меньшим денежным вознаграждением, если эта работа сама по себе интереснее.

358

Там же. С. 49, 50. (Примеч. автора).

Наряду с денежным вознаграждением главными стимулами к труду признаются его престиж, статус и даваемая им власть. Нет необходимости доказывать, что стремление к престижу и власти представляет собой сегодня сильнейший стимул к труду для среднего и высшего класса; значение денег сводится главных образом к тому, что они увеличивают престиж, уверенность и комфорт. Часто, однако, игнорируют ту роль, которую играет потребность в престиже среди рабочих, служащих и низших слоев промышленной и торговой бюрократии. Для таких людей именная бляха проводника спального вагона или банковского кассира – это важные психологические факторы для их чувства собственной значимости; такую же роль для высших слоев бюрократии играет личный телефон или размер кабинета. Фактор престижа играет роль также и для промышленных рабочих [359] .

359

См.: Williams W. Mainsprings of Men. Charles Scribner’s Sons. New York, 1925. P. 56, quoted in Viteles M. S., loc. cit. P. 65. (Примеч. автора).

Деньги, престиж и власть – это в настоящее время главные стимулы к труду для большей части нашего населения – той, которая работает по найму. Но есть и другие мотивировки: чувство удовлетворения, получаемое от обеспечения независимого экономического существования, или выполнение квалифицированного труда; оба эти фактора делают труд гораздо осмысленнее и привлекательнее, нежели только денежный стимул или стимул власти. Однако если экономическая независимость и мастерство были важны, потому что приносили удовлетворение независимому коммерсанту, ремесленнику или высококвалифицированному рабочему в XIX – начале XX в. то сейчас значение этих стимулов быстро снижается.

Что касается увеличения численности людей, работающих по найму, в противовес людям, имеющим собственный доход, то следует отметить, что в начале XIX в. приблизительно 4/5 общего числа занятых приходилось на предпринимателей, имеющих собственное дело; в 1870 г. на эту категорию приходилась всего 1/3 всех занятых, а к 1940 г. на этот старый средний класс приходилась только 1/5 всего занятого населения.

Такой переход от независимых работников, имеющих самостоятельный доход, к людям, работающим по найму, сам по себе способствует тому, что по указанным выше причинам падает удовлетворенность трудом. Человек, работающий по найму, отчужден в большей степени, чем работник, имеющий самостоятельный доход. Независимо от получаемого им жалованья, он скорее придаток организации, нежели человеческое существо, делающее что-либо для самого себя.