Здоровые границы. Как научиться отстаивать свои интересы и перестать отказываться от себя ради других
Шрифт:
Чтобы проиллюстрировать идею о влиянии ранних травм на нездоровое установление границ и самопроизвольные конфликты, пройдем по тропинке нашей памяти. Я поделюсь картиной того, как сама перешла от полной безнадежности к полубезнадежности и наконец стала полноценной хозяйкой собственных границ. Надеюсь, в моей истории вы услышите отголоски собственной и почувствуете уверенность, что тоже сможете стать хозяйкой своей жизни, пройдя своей дорогой.
В молодости я узнала все о нарушенных границах и неэффективном общении от двух людей, у которых почти не было жизненного опыта до того, как они начали воспитывать детей. Моей матери было девятнадцать
Воспитывая нас в пригороде в штате Нью-Джерси, родители исполняли традиционные роли. Отец был кормильцем – топ-менеджером, «белым воротничком». Он играл в гольф по выходным, слишком много пил (глушил мартини в тех же количествах, что и герои сериала «Безумцы») и требовал, чтобы к его возвращению на столе всегда был горячий ужин. Мать была любящей, добросердечной и заботливой домохозяйкой, растившей нас и всех наших друзей. Отец зарабатывал деньги, а мать занималась всем остальным, включая ведение домашнего хозяйства и заботу о нашем благополучии.
В нашей семье, как и во многих других, прекрасно обстояли дела с невысказанными претензиями и эмоциональной дисфункцией. Мои родители выросли в семьях, где избегали открыто обсуждать болезненные темы или проблемы. И в этом суть: неэффективные навыки коммуникации приводят к слабым или нарушенным навыкам управления границами.
Отец не был жесток и не проявлял агрессии, но мы все боялись его неодобрения. Мать старалась не расстраивать его. Мы с сестрами редко слышали его низкий урчащий голос, если проблем не было. В целом я, наверное, за тринадцать лет, до их развода, перекинулась с ним менее чем сотней слов.
Его неумение общаться вылилось в эмоциональную закрытость. Так что, даже когда он оставался дома, его не было рядом с нами. «Привет любителям спорта!» – это был сигнал, означавший «я занимаю телевизор и буду смотреть гольф». Мы с сестрами могли сидеть, прилипнув к экрану, досматривая последние пять минут «Бриолина» (прямо перед тем, как Оливия Ньютон-Джон превращается из хорошей девочки в курящую, одетую в спандекс распутницу), но, как только раздавалась реплика про «любителей спорта», мы понимали, что вариант только один: «Без проблем. Пока-а-а!» На самом деле никому из нас не нравилось, что нельзя досмотреть фильм до конца, но мы вели себя так, будто не возражали. Честно говоря, это не вариант.
Часто самые устойчивые правила в семьях – те, что прямо не сформулированы. Например, в моей семье было ясно, что у родителей негласная договоренность о роли каждого: папа – кормилец, а мама воспитывает детей и ведет все семейные дела. Однако, пожалуй, самой важной негласной договоренностью в нашем доме было избегать прямого выражения гнева. Так же, как я чувствовала, что моя всегда весело щебечущая мама боялась раскачивать лодку с отцом, я инстинктивно знала: гнев – табу.
Люди, даже маленькие, всегда стараются свести к минимуму риски. Мой детский опыт научил меня автоматически считывать людей и сканировать ситуации, чтобы оценить степень угрозы и избежать конфликта. Угрозой мог быть чей угодно гнев. Я старалась не огорчать отца. Как и сёстры, я не выражала своих настоящих чувств. Но эмоции не исчезают сами собой, только потому, что они неудобны или неприемлемы в наших семейных системах. Они уходят в подполье. А это нехорошо.
В нашей семье четыре девочки-подростка выражали подавленный гнев громким хлопаньем дверей, сквернословием и, если родителей
Я научилась глубоко прятать свои истинные чувства. Приспосабливаясь, я преобразовала их в более приемлемые (например, гнев превратился в грусть) и игнорировала свои инстинкты. Это уберегало меня от неодобрения и уменьшало мой первобытный страх быть изгнанной из клана, если я осмелюсь нарушить негласные правила. К тому времени, как я уехала в колледж, список моих «достижений» был таков: нездоровый стиль общения, беспорядок с личными границами и сомнительные методы преодоления трудностей. Я была полнейшей бездарью в отношении своих границ.
Отметьте галочками пункты, соответствующие эмоциям, за которые вас осуждали, наказывали или которые запрещали в детстве.
• Счастье: радость, удовлетворение, чувство беззаботности.
• Печаль: разочарование, чувство безнадежности, безразличие.
• Страх: тревога, ощущение, что вы под угрозой, реакция «бей, беги, замри».
• Отвращение: неодобрение, отказ.
• Гнев: враждебность, возбужденность, разочарование.
Чтобы стать полноценной хозяйкой своих границ, вы должны позволить себе испытать все чувства. А начать надо с осознания тех, которые вы предпочли бы не испытывать.
В зрелом возрасте мои беспорядочные границы никуда не делись. Я мастерски овладела методами непрямой коммуникации – сарказмом, закатыванием глаз и периодически враждебной ложью, например: «Я сказала, что всё в порядке!» (Звучит знакомо?) Кроме того, я научилась манипуляциям; те, кем я управляла (обычно мои парни), никогда не осознавали, что за маской «всё в порядке» кроется мой секретный план. Манипуляции гарантировали, что я получу одобрение, избегу конфронтации и не расстрою их. Между тем я делала все, что хотела, но скрытно: например, проводила время со старой любовью или в городе с сестрами (и «забывала» сообщить об этом). Попытки контролировать людей и ситуации были продиктованы стремлением чувствовать себя в безопасности. Эта стратегия какое-то время работала, но однажды сломалась. Неудивительно, что, не научившись в детстве выражать свои искренние эмоции, я в студенческие годы оказалась на кушетке психотерапевта. И вот уже тридцать лет там нахожусь.
Начистоту. Неэффективные коммуникативные навыки – причина слабо развитых или неправильных навыков управления границами.
Когда я начала курс психотерапии, я и не знала о термине «границы». У меня не было представления о том, что беспорядок с установлением и соблюдением своих границ влияет на все области моей жизни, включая социализацию и общение с окружающими. Поскольку обучение в колледже – такое время, когда даже непьющие употребляют алкоголь, к выпускному курсу я уже пережила свою долю пьянок до рвоты и потери сознания. Пример подал отец, а мои веселые, плохо контролируемые старшие сестры последовали ему. С четырнадцати лет я пила наравне с ними. К моменту поступления в колледж я думала, что мое поведение, связанное с выпивкой, было нормальным. Но мой терапевт Бев так не считала.