Здравствуй, будущее!
Шрифт:
Как здорово она смеется, подумал Роберт. И как удивительно преображается при этом ее чудесное лицо, весь ее облик. Так всю жизнь и любовался бы ею… Черт! Что за мысли лезут иногда в голову?!
— В тот период наш бедный папочка так сильно нервничал, что похудел на три килограмма! — смешливо кривя рот, добавила Александра.
— И чем же закончилась эта история?
— После продолжительных мучений ему улыбнулась удача. Вот уже восемь месяцев с ним работает довольно исполнительная и аккуратная особа. — Алекс склонила голову набок, очень плавно, напомнив какую-то гордую, восхитительную птицу.
Роберт смотрел на нее как зачарованный.
— Чем вы занимаетесь сегодня вечером, Александра? — неожиданно для самого себя спросил он.
Глаза Алекс сделались круглыми от удивления.
— Еще не решила, — ответила она после секундного замешательства.
— Я был бы очень рад, если бы вы согласились поужинать со мной, — слегка понизив голос, произнес Роберт.
Александра задумалась. Перспектива коротать вечер в одиночестве, естественно, не радовала, даже угнетала ее. Но идея идти куда-то с тетиным лечащим врачом, человеком, присутствие которого и успокаивало, и одновременно приводило ее в смущение, немного пугала.
— Видите ли… — начала она.
— Если вы уже пообещали встретиться с кем-то другим, так и скажите. — Роберт несколько натянуто улыбнулся.
— Что? — До Александры не сразу дошел смысл его слов.
Когда-то в юности, еще до встречи с Нельсоном, нечто подобное нередко случалось в ее жизни. Бывало, несколько человек пытались назначить ей свидание в один и тот же день. Если она располагала свободным временем, то выбирала, кому отдать предпочтение, остальным вежливо отказывала.
Только с тех пор прошла, казалось, вечность. В последние два с половиной года Александра ужинала только с коллегами, друзьями или родственниками. Романтических встреч с мужчинами старательно избегала и уже привыкла к подобной жизни. Вообще-то приглашение Уолтера на ужин не могло подразумевать ничего романтического, ведь он был врачом ее тети. Хотя…
Она слегка покраснела, представив на мгновение, что между ними завязывается роман.
— Я сказал, если вы уже пообещали кому-то… — снова начал Роберт.
— Нет-нет! — спохватившись, выпалила Александра. — Только вот… А впрочем, давайте действительно поужинаем сегодня вместе. Одной дома мне будет ужасно тоскливо.
Ей почудилось, что в лице Уолтера за сотые доли секунды произошла какая-то серьезная перемена. Взгляд словно просветлел, складки у рта разгладились. Так обычно выглядят люди, внезапно освободившиеся от физической боли.
— Очень рад, что вы согласились, — спокойно сказал Роберт, поднимаясь и ставя на стол чашку с нетронутым кофе. — В семь часов я за вами заеду. Идет?
Александра тоже встала.
— Идет, — произнесла она на выдохе.
Идя по улице с привычной легкостью танцовщицы, Алекс смотрела перед собой рассеянным взглядом и размышляла о том, что с ней происходит.
В ее жизнь неумолимо вторгалось что-то новое, она нутром чувствовала, что перемен не избежать. И не знала, как их встретить: с распростертыми объятиями или отвергнуть. Да, ей страшно не хватало мужской поддержки и ласки. И она прекрасно понимала, что свою личную жизнь должна строить не только из воспоминаний об утраченном. Но перешагнуть через невидимый, созданный ее воображением барьер представлялось практически невозможным.
Александра была сильной и стойкой. Ее выносливости, упорству и жизнелюбию завидовали. О страхе, запрятанном глубоко в сердце, не знал почти никто. А ведь именно этот страх мешал ей сейчас взглянуть по-иному на мужчину, интеллигентность, уверенность в себе и ум которого покорили ее с первого мгновения их знакомства.
Придя домой, она постаралась на время забыть о докторе Уолтере. В этом ей помог звонок Фостера.
— Миссис Вейн, мы непременно должны с вами увидеться! — заявил тот после слов приветствия. — Завтра днем у вас найдется свободный часок?
— Конечно, найдется, — ответила Алекс.
— Тогда давайте договоримся на три. К зданию нашего театра сможете подъехать?
Естественно, Александра ответила, что сможет. Они обменялись еще парой любезностей и попрощались.
Положив трубку, она прикрыла глаза и с наслаждением представила, как подойдет завтра к прославленному «Ковент-Гардену», как, встретившись с именитым хореографом, прикоснется к тайне блистательного лондонского балета. По ее коже пробежали мурашки.
Вдохновленная, она вспорхнула с пуфика, на котором сидела, и пересекла гостиную в три шага. Остановилась у двери и замерла, прислушиваясь к тишине.
Как там тетя? — мелькнуло в голове. Все так же бодрится или опять разнервничалась? Бедняга. Пожалуй, следует позвонить маме.
Она вернулась к телефонному столику, вновь уселась на пуфик и набрала знакомый номер.
— Мамочка, привет, это я.
— Здравствуй, дочка! Ну, как ваши дела? — раздался родной голос матери.
— Все в порядке, не волнуйся. Сегодня тетю Вилму положили в больницу. Прооперируют, наверное, в среду. — Она говорила таким тоном, будто речь шла не о проблеме, не дающей ей покоя, а о незначительных изменениях в погоде или о новинках, поступивших в продажу в книжном магазине. — Настроение у тети вполне нормальное. Палата, в которую ее поместили, можно сказать, даже уютная.
— Слава Богу! — выдохнула Лилиана. — А я тут извелась совсем, гадая, как у вас дела. Кстати, что за врач наблюдает за тетей? Ты с ним встречалась?