Здравствуй, человек!
Шрифт:
– Что? – спросила Ирина.
– Меня удивляет, когда я вижу на старых документальных лентах, как опухший от голода подросток впихивает последний кусок хлеба в рот своему младшему братику. Меня удивляет, что мать убитого солдата смотрит с сожалением на убийцу, видя в нем чьего-то сына. Меня удивляет, что женщина остается женой и матерью при самых неблагоприятных для этого условиях в мире. Может быть, это и есть присутствие Божьего, жертвенного, не ищущего своего, а пользы другого, ходатайственного в человеке? Того, что «превыше всякого разумения» и выше всякой логики. Что-то очень страшное произошло в Эдемском саду. По-видимому был брошен вызов божественному
Никита все это время молчал.
Ирина сказала тихо:
– Я устраиваюсь на работу в Пулково.
– Удачи тебе, – сказала Ксения.
Когда Ксения завезла Ирину домой и приехала с Никитой домой к себе, дверь открыл Андрей и с выражением страдальца на лице пожаловался:
– Я упал, когда с работы шел.
– Как это? – удивился Никита, – ты же не ребенок уже.
– А упал по-детски, – сказал Андрей, провожая всех до комнаты, – бежал через дорогу не по переходу, а в траве проволочина валялась. Я об нее споткнулся и, вытянув вперед руки, чтобы прикрыть голову, нырнул под колеса машин. Газель еле успела затормозить.
Ксения старалась не смеяться, а Никита совершенно серьезно спросил:
– Ты, папа, хоть успел крикнуть «Я суперме-е-ен!»
Ксения больше не могла сдерживать смех. Андрей обиженно сдвинул брови, а Антон сказал, взглянув на него:
– Ты, папа, сердитый, прям как те ботинки.
Тут уже смех не сдержал Андрей, а Никита спросил:
– Какие ботинки?
Ксения рассказала:
– Да это было, когда Антоша маленький совсем был. Пришли мы как-то с улицы, а Антон вкатил в коридор свой велосипед, поставил его аккуратненько, потом подошел ко мне и шепотом сказал: «Мама, папины ботинки рассердились». Я спросила: «Как это?» А Антон сказал: «Вот так, – и смешно сморщил носик, – по ним мой велосипед проехал».
Никита попросил:
– Ой, ну еще что-нибудь смешное расскажите.
Ксения сказала:
– Когда было Мише шесть лет, склеивал он кубик из картона, перемазался весь в клее, а кубик смял и выбросил, потому как он не получился у него. Я достала кубик этот из мусора, расправила, аккуратно по линеечкам все стороны загнула, кубик получился, и я сказала Мише: «Любое дело нужно доводить до конца». Потом я прочитала, по-видимому, занудную нотацию на эту тему. Сходили мы после этого в магазин и купили кроме всего прочего маленький тортик, который дома разделили на всех. Папин кусочек убрали в холодильник, а когда папа с работы пришел, мы ему, после того как он поел, кусочек этот выставили на стол. Папа сказал: «Ну что, я один буду торт есть?» Я пояснила: «Мы все уже свои кусочки съели». Папа сказал мне: «Ну откуси хоть кусочек, попробуй». А Миша улыбнулся и сказал: «Мама не умеет пробовать, она любое дело доводит до конца».
– Еще что-нибудь расскажи, – пристал Никита.
– Посмотрел Максим мультфильм про крокодила Гену. Фильм очень понравился, и решил Максим сделать книжку по этому мультику. Нарисовал картинки, сложил странички, как книжку, а вписать текст попросил меня. Максим диктовал, я вписывала текст под картинки, потом Максим проверил и возмутился: «ты написала «пиОнер», а я просил «пиАнер»!» Я объяснила, что слово «пионер» пишется через «о», а Максим расплакался, и мне пришлось исправить на «пиАнер». Работаем с ним дальше над книгой, дошли до слов «приЯтный сюрприз», а Максим предупредил меня: «Только, смотри, не напиши, как там: «приОтный сюрприз»!
Никита не отставал:
– А еще что-нибудь!
– Теперь, папа, твоя очередь рассказывать, – сказала Ксения.
– Ну что я могу рассказать? Вырастила меня улица. Ни мать, ни отец мной не интересовались, а отец был алкоголиком, все пропивал. Я никому не был нужен. Даже если домой не приходил, меня не искали. Однажды летом забрался на крышу – пятнадцать лет мне было, маме вашей было тогда тринадцать – на самый край встал и качнулся вперед, упасть не боялся, потому что смысла не видел в жизни своей. Знаете что спасло? Рукой зацепил случайно провод, и меня током ударило и назад отбросило, а через два года встретил вашу маму. С тех пор только для нее и ради нее живу. Столько лет прошло, а я люблю ее одну, и все сильнее.
Наступила тишина, прервал которую телефонный звонок.
– Алло, – подняла трубку Ксения, – дядя Ваня?! Здравствуйте! Сто лет Вас не слышала!
– Да и я тебя. Как жизнь? – послышался из телефона хриплый старческий голос.
– Мальчишки работают, младшие учатся. Чем Вы-то занимаетесь? Слышала, дом у Вас новый?
– Да, дом новый, только сил уже ни на что нет, даже дров не могу нарубить. Единственное, что могу, – молиться. Этим живу, радуюсь. Так мне сладко от того, что это сохранилось для меня. Я что звоню-то? Ты там, в большом городе да в суете с детишками, молиться не забывай, помнишь, как бабушки учили?
5
Почему-то Ксении вспомнились времена перестройки в стране, а именно девяностые годы.
Однажды утром раздался осторожный звонок в квартиру. Ксения поднялась с постели и тихонько открыла дверь.
– Здравствуйте, тетя Ксения, – весело сказал Женька, мальчик из соседнего подъезда, – посмотрите, я хорошо оделся? Меня с классом в театр взяли.
Одет был Женя в женский свитер, который взял у матери – единственная приличная вещь, которую смог Женька найти в своем доме. Отец и мать у него – алкоголики, и заработки на хлеб, чтобы прокормить младшего брата Дениса, лежали на плечах этого худенького двенадцатилетнего паренька. Зарабатывал он тем, что по ночам, после школы, ходил пешком на совхозное поле. Там натаскивал что повезет и на следующий день после школы продавал возле универсама. Когда был не сезон для полевых вылазок, Женька мыл машины, помогал грузчикам, в общем, где мог, там и пристраивался.
Отец часто Женьку избивал и даже однажды чуть не сбросил с балкона, за то что тот принес двойку из школы.
В моменты опасности Женька со своим братом Денисом прятались у Ксении и Андрея, отсиживаясь порой до утра. Поесть эти мальчики приходили тоже к Ксении с Андреем. Здесь, в этом доме, Женька узнал, что перед едой и после туалета нужно мыть руки, и о том, что нужно обязательно каждый вечер стирать свои носки.
– Ну как? – снова спросил Женька, показывая Ксении свой наряд.
– Это женская кофта, – сказала Ксения.
Улыбка с Женькиного лица исчезла.
Ксения сказала:
– Подожди, я посмотрю что-нибудь на твой размер у мальчишек.
Ксения принесла Максимкин джемпер и протянула Женьке. Он быстро переоделся, сказал «спасибо» и убежал.
Ксения вернулась в комнату. Сережа уже проснулся и пытался через деревянные перила кроватки дотянуться до пустышки, которая валялась на полу. Ксения взяла Сережу на руки и наклонилась так, чтобы Сережа смог-таки поднять упавшую пустышку. Сережа схватил соску в кулачок и хотел взять в рот, но Ксения сказала: