Здравствуй, дедушка Кощей!
Шрифт:
Но я от дедовой поделки напрочь отказался еще на стадии идеи – я и к волчьему уже привык. Да и Михалыч после первого образца из мастерских, тоже охладел к своей творческой задумке.
Я не очень сумбурно всё излагаю? В моих предыдущих отчетах я всё подробно расписывал, но думаю, стоит хотя бы конспективно всё-таки рассказать об общей обстановке в нашем царстве-государстве, да и с основными персонажами познакомить на тот случай, если кто-то не читал мои ранние хроники.
Государство наше – сказочная Русь, расположено… ну где-то на территории современной России. Так неопределенно, потому что так и есть на самом деле. Тут не карты географические, а направления. Надо вам попасть, к примеру из стольного града Лукошкино к нам на Лысую гору, под которой дворец Кощея находится, останавливаете тогда первого попавшегося прохожего и просите указать дорогу. Он вам пальцем сразу и ткнёт мол, туда
О, простите – Гюнтер с докладом пришёл.
Пока он не начал, коротко поясню. Гюнтер – это дворецкий местный. Довольно неприятный тип, да еще и на меня глаз положил. Угу, в том самом смысле. Правда, пока я тут царствую, он себе ничего такого не позволяет, а вот когда я был просто начальником Канцелярии, то к радости моих добрых и участливых сотрудничков, всегда готовых похихикать над вышестоящими товарищами, заваливал меня орхидеями и слащавыми открытками с пошлыми намёками.
– Ваше Величество, – поклонился он, прорываясь в Канцелярию сквозь заслон моей личной гвардии – рыцарей-зомби.
– Давай, Гюнтер, заходи, – махнул я рукой. – Оладики будешь?
– Со сгущенкой, Государь?
– А как же.
– А можно просто сгущенки кружечку – я потом у себя откушаю?
– Ишь хитрован какой, – хмыкнул дед, но пошел к себе, запаковать дворецкому сгущенку на вынос.
Тут тоже надо пояснить. Ох… Достану я вас пояснениями, но без них запутаетесь… А надо было мои предыдущие отчеты читать!
Сгущенку это я сюда привнёс. Мы её вместе с нашим шеф-поваром научились делать. Кухня тут во дворце шикарная, а заведует ею, конечно же француз – Жан-Поль де Бац, а по-нашему – Иван Палыч. Иван Палыч у нас – большая умница, фанат своего дела. Когда я сюда попал, то быстро с ним спелся и теперь царская кухня может похвастаться новыми блюдами – тортик «Наполеон», сгущенка и салат «Оливье», который пока не рекламируется и в массовое производство не поступил. Берегу его на Новый год. Да и с майонезом никак справиться не можем пока, зато зеленого горошка Иван Палыч закатал несколько банок, ура.
– Что у нас нового, Гюнтер? – спросил я, расправляясь с последними оладиками.
– Тишина, Ваше Величество. Последние послы по домам разъехались. Приходила пара очередных царевичей вас воевать, но услышав, что в заточении пока ни царевен, ни принцесс, ни даже цариц нет, развернулись и уехали. Обещали весной наведаться.
– Вот и хорошо, – прочавкал я. – У нас сейчас и без них хлопот полно – Новый год на носу. Кстати, как придворные приняли мой Указ о назначении выходного дня, да и сам новый праздник?
– Спокойно и с пониманием, Ваше Величество, – Гюнтер благодарно кивнул Михалычу, принимая из его рук, обвязанную тряпицей глиняную кружку со сгущенкой. – Благодарю, господин Михалыч, вы как всегда крайне любезны и готовы поддержать пострадавшего ради Отечества.
Кстати, тут Гюнтер не врёт и не преувеличивает. Пару недель назад он лишился глаза при попытке одного мерзкого древнего колдуна – Лиховида, устроить дворцовый переворот. Теперь Гюнтер щеголяет разноцветными повязками на глазу, меняя их по настроению, а колдун сидит в заточении в маленькой коробочке.
– Да не за что, милай, – покивал головой Михалыч. – Это Иван Палычу спасибо, что не забывает нас.
– И мне, – обиженно встрял я. – Я же рассказал, как сгущенку делать!
– А тебе, – дед подвинул мне кружку чая, – ежели расправился с оладиками, то пора и делами царскими заниматьси, а не валятьси на диване, от работы отлынивая.
– Ну, дед… – тут же заныл я. – Я же не от лени на диване валяюсь, а для лучшего пищеварения, будто ты сам не знаешь.
– Иди-иди, Федька. Раз выбилси в цари-ампираторы, так соответствовать должён!
Это Михалыч так прикалывается. Ни в какие цари я не выбивался, больно надо было. Это мне Кощей подкузьмил. Враг тут у него древний объявился, а справиться с ним у Кощея пока силёнок нет, вот и взял он да добровольно сдался в плен официальному царю нашей страны – Гороху. Кстати, вполне нормальный царь. Хотя, это простым жителям он царь, а если по нашим правилам судить – просто Горох. Ибо царь-батюшка у нас только один – Великий и Ужасный Кощей. И вот этот Великий да Ужасный вполне, знаете ли, здраво рассудил, что если он для своего врага станет недоступен, то тот злодей будет тихо сидеть и дожидаться, когда же ему этот самый доступ к телу Кощея откроют. И выгода от этого плана очень даже великая оказалась. Вот представьте, что тот Кощеев противник, а надо сказать, что обычный его облик – большо-о-ой такой змей (не путать с Чингачгуком и тем более с Горынычем), размером с полквартала, летающий и совершенно чокнутый, вступил бы в бой с Кощеем и с большой вероятностью прибил его. Не насмерть, конечно – бессмертный у нас царь, но вернуться в привычную ипостась Кощею удалось бы ох как не сразу. Могло и несколько сот лет пройти, кстати. И это – еще полбеды. А настоящая беда могла произойти, когда после победы тот нечингачгук отправился бы сносить под корень Лысую гору вместе с дворцом, который под ней находится, а потом, наверняка отправился по Руси резвиться, обнулив для начала Лукошкино. И получается, что Кощей своей сдачей в плен не только себя спас, а в первую очередь – наше государство. Самоотверженный, даже героический поступок. Вот только этот герой сейчас где-то за Уралом в тюрьме строгого режима прохлаждается, а я за него тут лямку тяну. Вот такая справедливость. И я снова подчеркну – сам я на этот пост не стремился. Кощей перед отсидкой оставил официальное письмо, в котором на время своего отсутствия назначил меня даже не то что царём, а самим Кощеем. Вот и…
Ага, вспомнил отличную цитату, подходящую к случаю: «Вот вы говорите: «царь-царь»… А вы думаете, нам, царям, легко? Да ничего подобного, обывательские разговорчики». Очень, знаете ли, в тему звучит.
А почему именно меня? А больше некого. Нет-нет, я не гений (скромничаю, конечно) и не незаменимый, просто действительно некого. Из людей на более-менее приличных постах, во дворце только Гюнтер, мой Михалыч, Иван Палыч, да я. Без ложной скромности скажу, что выбор тут очевиден для всех. Да никто и не возражал – дураков тут нет против воли Кощея идти. Уже нет. Вывелись вследствие естественного отбора.
– Ваше Величество, – напомнил о себе Гюнтер, терпеливо дожидавшийся, пока мы с дедом не закончим очередную перепалку, – а стоит ли ставить ёлку на верхушке Лысой горы? Не обойдёмся ли ёлкой только в Тронном зале? Я понимаю – праздник, только эта ёлка как маяк сработать может.
– Да кого нам бояться, Гюнтер? – отмахнулся я. – Гороха? Даже не смешно.
– Фон Дракхена, – строго уточнил дворецкий.
Это так официально того гада, врага Кощеева зовут.
– Кощей говорил, что фон Дракхен холод совсем не переносит и по таким морозам фиг он куда из своего отапливаемого замка выберется. Ну, даже и выберется – он же знает, что Кощея тут нет, а мы ему неинтересны. Давай, Гюнтер, ставь обе ёлки, отпразднуем Новый год, порадуем население в кои-то веки.
– Как скажете, Ваше Величество, – коротко поклонился дворецкий. – Я могу идти?
– Ещё вопрос, Гюнтер. Нужна мне помощь в организации праздника, сам я всё не потяну. Ну, эдакий комитет по подготовке, человека три активных, не ленивых. Есть такие на примете?
– Именно людей, Государь? – уточнил дворецкий.
– Нет, конечно, – отмахнулся я. – Что ты меня на слове ловишь, как будто унизить перед подданными желаешь? Ты у нас не враг народа случайно?
– Просто уточняю, Государь, – невозмутимо отозвался Гюнтер. – Сегодня же подберу… хм-м-м… людей и доставлю пред очи ваши ясные и совсем не грозные.