Здравствуй, грусть (сборник)
Шрифт:
Да, путешествие прошло хорошо, в Швеции очень красиво. Эдуар опрокинул их в канаву, но это ничего, потому что Жак… Она осеклась. Он не смог сдержаться:
– Я покажусь вам грубым. Но на мой взгляд, эти радости спокойного счастья не очень вам к лицу.
Она ничего не ответила, только грустно улыбнулась.
– Простите. Не мне, наверное, говорить вам о счастье, спокойном ли, неспокойном. Но я не забыл, что вам я обязан тем единственным, которое у меня было в этом году…
Она накрыла его руку своей ладонью.
– Беатрис, теперь вы.
Беатрис вышла из темноты на освещенный участок сцены, вытянула вперед руку. «Неудивительно, что она так пуста, – вдруг подумал Жолио. – Все это пространство, всю эту тишину она должна заполнять каждый день, нельзя с нее спрашивать…»
– Смотрите-ка… она прекрасно справляется.
Журналист, стоящий рядом с ним, не мог оторвать глаз от Беатрис. Шли последние репетиции, и Жолио уже знал: Беатрис будет открытием года и, больше того, может быть, великой актрисой.
– Расскажите мне что-нибудь о ней.
– Она сама вам все расскажет, мой милый. Я – всего лишь директор этого театра.
Журналист улыбнулся. Весь Париж был убежден, что у них роман. Жолио повсюду бывал с ней. Но из-за своего пристрастия ко всему романтическому он ждал генеральной репетиции, чтобы «легализовать» их отношения, к большому разочарованию Беатрис, считавшей более разумным иметь любовника. Если бы он не скомпрометировал ее, она вообще была бы смертельно на него сердита.
– Как вы познакомились с ней?
– Она сама вам это расскажет. Она хорошо рассказывает.
Беатрис действительно прекрасно умела обращаться с представителями прессы. Она отвечала на вопросы дружелюбно и вместе с тем столь снисходительно, что производила впечатление настоящей «театральной дамы». По счастью, она еще не была известна, не снималась в кино и не была замешана ни в одном скандале.
Улыбаясь, она шла к ним. Жолио представил их друг другу.
– Я вас оставлю; Беатрис, жду вас в баре.
Он удалился, Беатрис проводила его долгим взглядом, который призван был открыть журналисту то, в чем он и так был уверен, и наконец обернулась к нему.
Через полчаса она подошла к Жолио, тот пил джин с тоником. Беатрис, в восторге от такого разумного выбора, всплеснула руками и заказала себе то же самое. Она пила джин через соломинку, время от времени поднимая свои темные глаза на Жолио.
Жолио почувствовал прилив нежности. Как мила она со своим притворством, со своими мелкими, но бешеными амбициями! Как забавна ее жажда успеха в этом огромном цирке нашего бытия! Он ощущал себя человеком, мыслящим глобально.
– Какая суетность, дорогая Беатрис, все наши усилия в последнее время…
Жолио начал длинный монолог. Он обожал это; минут десять что-нибудь объяснял ей, она внимательно слушала, затем резюмировала все сказанное в одной короткой, разумной и банальной фразе, чтобы показать ему, что она все правильно поняла. «В конце концов, если она способна это резюмировать, значит, у всего сказанного есть резюме». И, как всякий раз, когда он напарывался на собственную посредственность, он странным образом испытывал бурную радость.
– Да, это совершенно верно, – сказала наконец Беатрис. – Мы мало что из себя представляем. К счастью, мы частенько не осознаем этого. Иначе вообще ничего бы не сделали.
– Именно, – ликовал Жолио. – Вы – само совершенство, Беатрис.
Он поцеловал ей руку. Она приняла решение объясниться с ним. Либо он ее хочет, либо он педераст! Третий вариант для мужчин у Беатрис не предусматривался.
– Андре, знаете ли вы, что на ваш счет ходят сомнительные слухи? Я говорю это вам как друг.
– Сомнительные слухи насчет чего?
– Насчет, – она понизила голос, – насчет ваших нравов.
Жолио расхохотался.
– И вы им верите? Беатрис, дорогая, как же мне разубедить вас?
Он издевался над ней, и она мгновенно поняла это. Они уставились друг на друга, и он поднял руку, словно хотел предупредить взрыв эмоций.
– Вы очень красивы и очень желанны. И я надеюсь, что в скором будущем вы позволите мне высказать это не так кратко.
Она королевским жестом протянула ему руку над столом, и он приложил к ней свои смеющиеся губы. Нет, в самом деле, он обожал свою профессию.
Глава 10
И вот наконец настал вечер генеральной репетиции. Беатрис, стоя у себя в гримерной, смотрела в зеркало на убранную в парчу незнакомку; смотрела в растерянности. Именно эта незнакомка должна была решить ее судьбу. До Беатрис уже долетал глухой шум зрительного зала, но она словно оледенела. Ждала страха перед выходом на сцену, а его все не было. А ведь хороших актеров он непременно посещает, Беатрис это знала. Но она могла только смотреть на себя в зеркало и, не шевелясь, машинально повторять первую фразу своей роли:
«Опять он! Разве не довольно того, что я уже удостоилась его милостей?..»
С ней по-прежнему ничего не происходило. Только руки стали немного влажными, и все казалось ей какой-то абсурдной нелепостью. Она боролась, так долго ждала этой минуты. Она должна преуспеть; Беатрис взяла себя в руки, поправила прядь волос на лбу.
– Вы обворожительны!
Улыбающийся Жолио в смокинге только что открыл дверь. Он подошел к Беатрис.
– Какая досада, что нас призывает долг. Я бы с удовольствием пошел с вами куда-нибудь танцевать.