Здравствуй, лошадь!
Шрифт:
— Да и желания твои соломы объеденной не стоят, — добавил Руслан.
— А тебе бы только поесть да поспать! — обиделся Кабачок.
— Ну не всем же на крыше торчать, — вставила Халва.
— Вы просто ничего придумать не можете! — выкрикнул Кабачок.
— Это я-то?! — прищурился Руслан.
«Сейчас подерутся», — подумала Соня и поспешила сказать:
— Тогда я с вами!
— При чём тут ты?! — возмутилась Халва. Но Соня была настроена решительно.
—
— Не знаю, — признался Кабачок. — Обычно мы их запираем и уходим.
— Как это?
— На ключ! Знаешь, это каждый раз такая проблема — копытом повернуть ключ! Поможешь?
— Должна же от тебя быть какая-то польза. — Халве всё ещё не нравилось Сонино участие в лошадиной тайне.
— Могу, — неуверенно согласилась Соня.
— А когда закроешь — посидишь, посторожишь, — добавил Руслан.
— Нет! Если я в этом участвую, то вы меня берёте с собой! — потребовала Соня.
— Вообще-то об этом никто не знает! — спохватился Кабачок.
— Конечно! Я ничего не знаю! — заверила Соня и отправилась звонить родителям.
— А твоя тайна? — крикнула Халва.
— Я вам потом покажу, как горят бенгальские огни!
— Эй! — растерялся Кабачок. — При чём здесь огни?
— Я говорила, пусть первая скажет! — сказала Халва. А Руслан захохотал:
— Надула!
— Ничего смешного не вижу! — фыркнула Халва.
Сложнее всего было Соне убедить родителей, что ей необходимо остаться в конюшне на ночь. Мама с папой по очереди спрашивали «Зачем?» А Соня отвечала: «Нужно». В конце концов родители сказали: «Делай что хочешь». А папа успел добавить, что сегодня он совершенно не настроен снимать лошадь с крыши.
— Договорились! — обрадовалась Соня.
Никогда ещё ночь не наступала так медленно. Кабачок дулся.
— Кабачок, — позвала Соня, — не обижайся. Мой секрет в том, что у меня нет секрета. Честное слово. — Кабачок не отвечал. — Зато у меня есть бенгальские огни.
— Это что такое?
— Пойдём, покажу!
— Не хочу…
Вот попоили и покормили лошадей, подмели пол, и Соня начала сомневаться, правда ли вечером что-то будет.
— Кабачок, а где этот источник? — спросила Соня.
— Не кричи ты так! Дети спят…
Поперечный с Полосатым посапывали в своём углу. А Машка напевала колыбельную:
Город спит, тоскует ветер, А по крыше бродит кошка. Светит
Котята ворочались.
— Кабачок, а кто ещё об этом знает? — шёпотом спросила Соня.
— Только лошади!
— А если мы потеряемся?
— Зачем мы будем теряться?
— Ты что собираешься загадать?
— Отстань!
— Мам, а куда они собираются ночью? — спросил Поперечный.
— Какое сегодня число? Ах да, у них опять торжественная весенняя ночь. Они идут желания загадывать.
— Мы тоже хотим!
— Ночью? В лес?
— Ух ты! Хотим!
— Это ты рассказала? — спросил Кабачок Соню.
Машка презрительно хмыкнула:
— Хороша бы я была, конюшенная кошка, если бы не знала, куда ходят лошади в ночь весеннего полнолуния!
— Пойди посмотри, что конюхи делают, — проворчал Кабачок.
Соня послушно отправилась проведать конюхов. Из-за двери был слышен телевизор.
— Телевизор смотрят, — возвратясь, сообщила Соня.
— Отлично! Разбуди меня в одиннадцать, — попросил Кабачок и тут же заснул.
Соне казалось, что стрелки часов не двигаются вовсе. С огромным трудом она дотерпела до пол-одиннадцатого.
— Пора.
— Сколько времени? — спросил Кабачок. — Иди запирай людей.
У людей по-прежнему надрывался телевизор, и Соня тихо повернула ключ.
— Отлично! — одобрил Кабачок. — Пошли!
Одна за другой лошадиные тени потянулись к выходу.
Луна светила вовсю. Весенний холод пробирал до костей. Ветки шевелились, переплетались, и их тени зловещими фигурами стелились по земле. Угу! Угу! — ухала сова. От холода и страха у Сони застучали зубы.
— Ой! — Кто-то выскочил у неё прямо из-под ног и побежал вперёд. Из темноты послышалось:
— Эй, дылды! Скорее! Вы думаете, без вас полночь не настанет?
— Наглецы! — буркнул Кабачок. — С этой мелкотой сплошная суета. И как они разнюхали?
Тропинка сужалась, ветки то и дело хлестали Соню по лицу. В ботинках хлюпала вода. «Дома уже все спят, почему я не надела свитер? Куда я иду? — малодушно думала Соня. — Я ведь даже не знаю что хочу».