Здравствуй – прощай!
Шрифт:
Удар по мячу провёл высокий, толстый младший сержант, потомственный немец с такой же загадочной фамилией Роот, но славное арийское происхождение не помогло в его короткой спортивной карьере, мяч был отбит, игра продолжалась. Надо сказать, что присутствие на позиции таких странных, редких национальностей, вероятно, должно было скрепить интернациональный дух в части, а получалось наоборот. Болгарин из первой батареи почему-то просто кичился своим неземным происхождением, он был явно рождён в горах, где-то в районе легендарной Шипки, теперь повторял подвиг своих предков в горах Афганистана. Его родители вовремя не уехали на историческую родину. Поэтому-то он своей службой должен теперь исправлять ошибку, которую допустили в его документах, где то ли Белгородскую область спутали с каким-то краевым центром Болгарии, то ли город Софию посчитали
Так вот, команда! Это были: еще один литовец, этот же немец, один татарин, пару башкир, выходец из Каракалпакии, грузин, осетин, армянин и несколько разных выходцев из Средней Азии и Кавказа. Дивный получался «букет», просто гремуче-горючая смесь!
Итак, «болгарин» подаёт опять «немцу», тот несётся с мячом к воротам, но теряет его по пути, это «зубры» обложили свою цитадель непробиваемыми постами. Неожиданно играют Татарин с Рыбой, они пасуют друг другу. Мяч летит в ворота!
— Гол! — это на трибунах стоит рёв! Так парочка «дедов» — киргизов исполняют свой национальный гимн, сопровождая грохотом и стуком по пустым ведрам. Судья, матёрый десантник, по совместительству замполит дивизиона, делает предупреждение, корчит своё лицо в гримасе ужаса, поддерживает полосатую команду «зубров», те все были уже в голубых тельняшках. Мяч разыгрывается в углу поля, вот его опять ведут почетные ветераны Советской Армии, пасуя друг другу, но Балерина не спит на воротах, отбивает и этот натиск, его сметают вместе с оградой, а мяч уже в другой стороне поля!
— Веди же его туда быстрей, Рыба!
— Я тебя когда-нибудь обманывал?
— Нет! Но никогда не поздно начать! И попытка не засчитывается!
Глава 7. Матроскин
Нелегко быть лишним человеком! Когда все вроде бы при делах, включены в боевое расписание, закреплены за машинами, состоят в экипажах. Между прочим, это три разные вещи. Экипаж — это четыре человека: механик-водитель, командир, наводчик дальности и наводчик поиска. Быть закреплённым за машиной — это техническое обслуживание агрегата электрического питания или машины, но к экипажу в целом не имеет никакого отношения. Состоять в боевом расписании — быть включённым в список лиц, которые выполняли обязанности «по каждодневному небесному дежурству», то есть по утрам быть отмеченным в особом рапорте. Если человек «заштатник», то он выполняет любую работу, замещает любого человека, но временно. «И. О.» — исполняющий обязанности.
Олег был этим «и.о.», ему даже денег выплачивали каждый месяц меньше всех, но это его мало пока интересовало. Полковой магазин, «военторг» был недоступен личному составу зенитного дивизиона. В полку они имели право появляться только при исполнении прямых обязанностей, в определенный период времени. Почтальон — во время получения корреспонденции. «Водовоз», водитель машины с бочкой, предназначенной для питьевой воды — он мог находиться там, пока машина стоит под заполнением, а заполняется она или нет — неважно. Офицеры при вызове в штаб, старший прапорщик в складские помещения, и замполит — в любое время суток. Выход и время строго фиксировались на КПП, в особом журнале, и данные проверялись командиром дивизиона. Итак, Олега послали укреплять ряды разведки ПВО. На пункте наблюдения и связи служили две смены «радиооператоров», все они имели соответствующие специальности и долго объясняли новичку суть своей работы:
— Это — планшет, сюда заносятся координаты летящего объекта, при его появлении и ведении смежными службами ПВО. Понял?
— А что тут не понять?
Олег уверенно кивнул, что, мол, тут непонятно, всё почти понятно, стал рассматривать жирную красную точку, в душе уже кошки скреблись:
— Где тут Север? Где тут Юг? Как в такой плоскости что-то можно точно определить? Что я тут делаю?
Молодой, розовощекий молдаванин из Белгородской учебки долдонил дальше, обучал системе правильного нанесения объекта. Это он когда— то успешно заучил, у него всё от зубов отскакивало. Когда лекция дошла до темы «Средства Связи», то новичка волновал лишь один вопрос:
— А домой отсюда можно позвонить?
— С Луны, что ли, упал?» — так сразу и не врубился в дело связист, но потом подумал о реальных возможностях техники и сказал, что «нужно знать коды доступа, и тогда звони хоть в Москву».
Начальник смены — Рыжий Том, вальяжно общался с дежурным офицером, но время от времени придирался ко второму связисту. Когда он начинал ругать его, то все сразу замолкали, прислушивались. Тут появлялся его прибалтийский акцент, такое растягивание слов, коверканье предложений, ломание смысла фраз. Только когда недовольство было выплеснуто, Рыжий Том затыкался, щурился от электрической лампочки и замирал.
«Какая-то местная церемония!» — всего-то и решил про себя Олег. Тут по очереди все стали выходить покурить. Вышел и Олег, хоть и не курил, но нужно было проветриться от этого подвала. Вавилов, второй связист, уже «распушил свой хвост», что-то рассказывал разведчику ПВО, который стоял в темноте рядом, укрытый маскировочным одеянием так, что сразу его не увидишь. Вавилов гортанно окал, тут сказались, наверное, неудаленные хирургическим путём аденоиды, гланды и московское произношение: такое, сплошноё «га — га — га» в речи. Потом заткнулся, исчез из виду, пропал и разведчик, растворился в ночном воздухе, как тень отца Гамлета, но появился Рыжий Том. Он ещё не вышел из светлого проёма двери, как нанёс жёсткий удар ногой в живот Олега. Что-то подобное Олег уже ожидал, но не так скоро. Он попытался уйти от удара, смягчить толчок, но это ему не удалось, проваливаясь вниз, он увлек за собой край маскировочной сетки, чем спас себя от другого удара. Рыжий Том запутался, как кот стал фыркать, искать выход. Олег встал, направился к сержанту, и последовала серия коротких выпадов, противники были не равны.
Тут выполз дежурный офицер, ему вдруг приспичило покурить в кустах, он сгрёб Рыжего Тома за плечи и увёл с собой, на командный пункт. Когда Олег вернулся, то все там занимались своими делами, сдавали дежурство другой смене. Рыжий Том щурился от света лампочки, что-то рассказывал заступающему лейтенанту. Начальник смены — крупный туркмен, проверял документы. Потом все лишние встали и вышли из помещения. Те несколько десятков метров до столовой и казармы следовало пройти строем, по пути к ним присоединялся стрелок ПЗРК. Ужин, подготовка ко сну. Короче, Олегу не понравилось его новое назначение. Но связистом он так и не стал, пока. Лейтенант забрал его на свою машину — оператором дальности. А Рыжий Том при следующей их встрече только пожал плечами, сказал, что обознался, извини, мол, дальше щурил красные глаза на солнце, обещал пиво проставить:
— И только приезжай ко мне в город, когда тут закончишь, посидим, пивко попьём!».
Олег вспомнил, как чуть с копыт не откинулся, пообещал «пожурекать», приехать и угостить пивом «Балтиос».
— Практически с каждым приходится выяснять отношения, — потом жаловался Матроскин Рыбе.
— Только ленивый не лезет к новичкам!
— От, сержант, тот просто прикажет, а ты — выполняй! Положение обязывает! Нужно быть уверенным в своём положении! — подтвердил Рыба.
— Уверенным в своём «положении» может быть, знаешь, кто?
— Хто?
— Дед Нихто! — только передразнил его Олег.
— Иерархия выстраивается сама: докажи всем, что это «твоё место», но и тогда покоя не будет. Переживи все трудности, истрать уйму времени, познай дружбу, преодолей преграды и тогда «это место» по праву останется за тобой!
— То есть. Если, значить, мы мерзнем тут, под дождём. Пашем, как «папы карлы», до полного изнеможения, то оно, тут «наше место», и больше даром никому не нужно! — так подвёл итог разговора Рыба.