Здравствуй, ЗабВО!
Шрифт:
Ну, в общем, поставили нам задачу почистить после окончания строительных работ новый зал пристройки курсантской столовой. Прибыв туда и оценив масштаб работ, мы привели из главного зала столовой пару первокурсников, несущих вахту в наряде по кухне. Припахав их таким образом на порученную нам работу, мы решили правильно воспользоваться свободным временем и по-своему отметить приезд индийского руководителя. Алик взял у нас рублей так 5-6 и исчез в направлении поселка, получив в наказ взять то, что «дешево и сердито». Через полчаса-час, он, как Старик Хотабыч из кувшина, возник перед нами, отдыхающими на поставленных в ряд стульях. Вещмешок с драгоценной жидкостью
– Ну–ка, быстро вниз, – приказал он.
Внизу уже стоял, склонив голову как пойманный красными чекистами басмач, пьяно-виноватый Алик.
– Ну-ка, дыхните, работнички! – сказал Сергеич.
– А, ну, все понятно. Шагом марш в казарму, утром ко мне в канцелярию! – добавил он.
На следующий день мы пришли к ротному, ожидая сурового приговора. Сергеич строго посмотрел на нас и поставил нам трудное штрафное задание. Свою вину, как оказалось, мы должны были в буквальном смысле смыть дерьмом. Дело в том, что в туалете нашей казармы забилось одно очко, и в продолжительное время ни один наряд по роте не мог его освободить для использования. Прибыв в туалет, мы постояли, покурили, подумали. Хоть и не царское это дело в дерьме ковыряться, но что делать!? Выручил опять же «инженерный гений» Старого, он сказал нам подождать и вернулся с какой-то банкой. В банке той были белые куски карбида, как известно бурно реагирующего с жидкостью. Алик положил несколько кусков в очко, налил туда из ведра воды.
– Что-то будет! – решили мы и отошли в умывальник.
Потом Старый чиркнул спичкой и… бааах! И весь потолок в говне, а посреди, похожий на древнего алхимика, Старый, застывший как контуженный.
– Чвак-чвак! – очко одобрительно чвакнуло, потом хрюкнуло и стало снова какабельным и писибельным. В общем, сравнительно легко мы реабилитировались за пьянку. А все благодаря спасительному очку. Но имя Индира запомнилось надолго…
МАША И ИЛЬИЧ
Учился с нами в доблестной 1-ой роте один товарищ по фамилии З. Он был больше известен сокурсникам под целыми двумя кличками – Ильич, потому что к своим 19-ти имел причесон как у всемирно известного вождя мирового пролетариата, и Змей, потому что шипел на попытки сержантского и офицерского состава его вздрочнуть по службе! Как-то наш четвертый взвод заступил в наряд по училищу, а Ильич как всегда угодил в курсантскую столовую, где незамедлительно изъявил желание нести трудовую вахту в самом сердце столовой-посудомойке, в отсеке, который носил многообещающее название «дискотека» (по переделанным словам песни «крутятся диски» – «миски»)! Ну, и вот долгожданный вечер, первый день наряда подошел к концу. Убрана с бочков вонючая параша, отпидорашены полы, несколько бойцов под вечный рассказ «как бухалось, гулялось и …блось в отпуске» вяло шкурят картофан в эмалированные ванны на завтрашний обед. Но к часам 24 и они закругляются и по ходу заглядывают на «дискотеку». Там среди пирамид алюминиевых тарелок, бачков и прочей утвари из моечной ванны в клочьях пены торчит лысая и мокрая башка Ильича!
– Ну, че уставились? – зашипел он, сплевывая пену, – надо помыться, а то сами бы тут в жаре и параше попахали, тогда понимали бы! Вы меня не ждите, мне Вадик (дежурный по столовой) разрешил остаться. Я еще потом х/б постираю и на стульях в зале отобьюсь.
Но на стульях он, видимо, не сразу отбился, а лишь к утру, потому как в полшестого был засечен дежурным по тыловому КПП, крадущимся из городка на территорию училища. Об этом незамедлительно было рассказано дневальному по роте, а тот уже рассказал всему наряду по столовой, поднявшемуся с утра на трудовую вахту, коим после недолгих поисков в обеденном зале был найден мирно топивший массу на четырех стульях Горыныч, который после дополнительной «ночной вахты» был мало дееспособен. После обещания дежурного, сгнобить в нарядах до выпуска, Змей признался, что, дескать, состоит он в физической близости с посудомойкой Машей – женщиной неопределенного возраста, похожей на бабушку с иллюстрации к русским народным сказкам, которая проживала на территории городка Ягала в так называемом «финском» домике. До сих пор доподлинно неизвестно, так ли это было и, как говорится, «была ли бабушка», и куда на самом деле материализовался Ильич, может, был он и не там и не здесь, а в какой-нибудь параллельной реальности, история и сам герой об этом умалчивают.
После этого случая, когда назначали в наряд, долгое время кто-нибудь выкрикивал:
– Змей, в посудомойку! – сопровождая это характерным движением туловища и руками. А Змей шипел и как всегда делал загадочное лицо. А «в дискотеку» отбывал, однако, еще много и много раз.
ПЕПСИ-КОЛА
Стояла августовская жара восемьдесят какого-то года, вернее последний ее рывок в сезоне уходящего лета. Народ уже не носил пакеты с пивом и плавками, а собирался с силами – кто в школу, кто в институт, а кто на завод. Так и у курсантов нашего училища кончился бесшабашный летний отпуск – время молодых утех и передышка в суровых армейских буднях. В общем, к полудню весь небольшой городской автовокзал зеленел от курсантских фуражек и парадок. В автобус набивалось курсантов так, что кому-нибудь обязательно прищемляли фалды кителя закрывающейся дверью. Ехать до училища было где-то 40 минут, в течение которых, встретившиеся после отпуска однокурсники, быстро делились друг с другом свежими новостями.
Надо заметить, что у многих старшекурсников праздник как обычно продолжался до утра, ибо запах спиртного от них исходил неистребимый, хотя они и старались убить его зернами кофе или мускатным орехом. В это время на переднем сиденье мчавшегося по ленинградскому шоссе автобуса сидел с видом героя Валера с нашего взвода, носивший, видимо, из–за круглых очков в стальной оправе прозвище Водолаз. Валера был родом из городка Палдиски – закрытой военной базы подводных лодок. Свободное время он посвящал занятиям каратэ, мечтал после училища попасть в Афган, где подобно японскому ниндзя валил бы душманов одним ударом пятки. На самом деле Валера был худым парнишкой невысокого роста и, как принято говорить, весьма интеллигентной внешности. Когда стоявшие рядом сослуживцы Валеры мечтательно обмолвились, что не плохо бы того – слегка вмазать сегодняшним вечером, Валера спокойно, с чувством превосходства сказал:
Конец ознакомительного фрагмента.