Здравствуйте, я ваша ведьма
Шрифт:
– Ты в порядке?
– спросил он, присаживаясь на корточки рядом с моим соседом и кладя руку ему на лоб, после чего крикнул что-то двоим парням, пришедшим с ним, на незнакомом мне языке.
Кивнув молча и не в силах сказать ни слова, я будто в какой-то прострации наблюдала за тем, как Алекса кладут на носилки и втаскивают в расширившуюся до состояния огромного прохода молнию.
Но это же просто сон, чему удивляться? Пить хотелось, правда, как наяву, и я смогла прохрипеть об этом шейгену, когда он вернулся ко мне и протянул руку, чтобы помочь подняться.
– Скоро напою тебя, - пообещал он, понимая,
И так приятно стало в его объятиях, так спокойно и хорошо, что я прижалась щекой к теплой груди и слушала стук сердца демона, едва держа глаза открытыми. Вот странно -сон, а будто явь.
Мужчина шагал размеренно, и веса моего словно не чувствовал, легко перенеся через схлопнувшийся за нами портал и далее по длинному полутемному коридору. Я хотела было спросить, где Алекс и что с ним, но внезапно поняла, что смертельно устала и просто вырубилась, уже сквозь липкую дремоту слыша тягучие слова на незнакомом языке, произнесенные низким голосом. Может, это и не сон вовсе?
Проснулась внезапно, как-то вдруг вынырнула из забытья и села, испуганно озираясь. Что это? Как я здесь оказалась? Где я?
Место было странным - темные стены, задернутые шторы, кровать, в которой я лежала, огромных размеров, глянцевый, поблескивающий в свете... камина? потолок, в котором отражалась и вся я, закутанная до подбородка в черную шелковую простыню, такие же шелковые подушки и одеяло.
Спустив ноги на пол, я до щиколотки провалилась в мех, и даже поежилась от приятного ощущения. Шикарно! Если это лазарет, то дайте два! Но все же, что это за место? Кто меня сюда принес? Нас спасли? Или я все еще сплю, или вовсе умерла в той страшной пещере, прорытой мармелионом, и сейчас нахожусь в аду?
Хотела снять простыню, но обнаружила, что я под ней совершенно голая и закуталась снова, в смятении размышляя, что же делать.
Вряд ли это лечебница, и вообще, в странном то ли сне, то ли яви, последнее, что я помню, как меня куда-то нес магистр Артемидес... Шейген с умопомрачительными глазами цвета грозового облака и смуглой кожей. Неужели я. у него? Но зачем? Какой в этом смысл? И почему я голая? Неужели он. Мог ли он воспользоваться моим телом, пока я спала? Нет, по виду он совершенно не был похож на насильника, тем более, что любая женщина добровольно была бы согласна с ним на все.
В голове была тысяча вопросов и ни одного ответа. И у кого их получить, если я даже не представляла, где я нахожусь? Подкралась на цыпочках к двери, распахнула ее - темный коридор, в котором не видно вообще ничего, я даже непонятно, куда идти. Светильников или способа осветить это странное место я не обнаружила, пришлось вернуться в комнату и уже не таясь шествовать в простыне к окну. Распахнув шторы, я едва не задохнулась -дом или место, к котором я находилась, располагался, вероятно, на самой вершине огромного утеса, далеко внизу под которым синими клубами клокотал океан, разбивая пенные волны о скалы, а далеко-далеко впереди виднелись горы, в которые сейчас садилось солнце, багряными лучами подсвечивая стремительно темнеющее небо.
Мама! Где я?
Сглотнув вязкую слюну, я плотнее закуталась в простыню, поежилась от сквозняка и передвинулась ближе к камину, понимая, что в таком месте он как никогда актуален -наверное, даже летом здесь стылый пол, а различить, какое время года на улице, не получалось - ни единого деревца на утесе не росло, ни травинки, ни цветочка. Просто голые скалы. Прямо дом Синей Бороды какой-то! Может, здесь морят девственниц голодом, а потом, очищенных, подают к столу людоеда с яблоком в зубах?
Представив эту картину, как я, связанная и голая, лежу на столе, а на меня с вилкой и ножом наступает магистр Артемидес, намереваясь отхватить кус посочнее, фыркнула смешливо, и вздрогнула, когда дверь резко распахнулась.
Я вздрогнула и резко обернулась, плотнее кутаясь в простыню и до боли сжав пальцы. Но, вопреки моим ожиданиям, в комнату вошел не шейген, а сухонькая женщина маленького росточка, не выше полутора метров, седая, с непокрытой головой, собранными в низкий пучок волосами, морщинистым лицом, но при этом удивительно голубыми глазами, которыми она также с интересом оглядела и меня в ответ.
Молчание затягивалось.
– Добрый. вечер!
– решила я первой нарушить его и даже чуть заикнулась.
– И тебе добрый, коль не шутишь!
– живо усмехнулась старушка.
Только сейчас я заметила в руках у нее свернутые вещи, подозрительно похожие на мою школьную форму.
Проследив за моим взглядом, седовласая голубоглазка усмехнулась.
– Заждались тебя уже, - с ехидством произнесла она.
– Ишь ты! Двое суток проспала, считай!
– Двое суток?!
– ахнула я.
– А как же. как же Алекс?
В голове тучей промчались мысли о моем соседе, нашем путешествии, неведомом звере мармелионе, нашем спасении с шейгеном в главной роли, и моем внезапном засыпании. Подбежав к женщине и взяв у нее одежду, я растерянно огляделась, высматривая дверь в санузел, но ее не было.
– Я выйду!
– понимающе усмехнулась визитерша.
– Ты как готова будешь, тоже выходи, я подожду тебя. На вопросы тебе все ответят чуть позже.
Мигом натянув свежие, пахнущие луговыми травами, вещи, я поняла, что про обувь, похоже, забыли, но разве могут волновать такие мелочи, когда перед глазами стоит мой умирающий друг? Нет! Поскорее узнать о нем, о школе, вообще, о том, только мы так пострадали, или другие тоже... Вдруг кто-то погиб? А мои друзья? Все ли у них в порядке? Только сейчас я пожалела, что не владею модным нынче аэрофоном, ну да ладно! Авось, скоро все тайны перестанут быть таковыми!
Даже не поглядев на себя в зеркало над камином, я пулей вылетела в коридор и едва не сшибла ожидавшую меня там старушку.
– Ой!
– ухватилась я за нее и второй рукой за стену.
– Извините!
– Вот тебе и «ой»!
– передразнила она, высвобождаясь и поправляя платье на себе.
– Идем уже, горемыка! Ай, молодежь пошла нынче!
– покачала она в полумраке головой.
– То ли дело в наше время - девицы поперек не лезли, степенно себя вели, а тут черте что! Ишь ты!
Я молча семенила позади, ощущая босыми ступнями холодный каменный пол, и разглядывая стены, которые сейчас были неярко освещены встроенными потолочными светильниками, отбрасывающими тусклый свет. Странно, что, когда я выглядывала в коридор, он был темен, если здесь еще не ночь, и спать не ложились. Но, как говорится, в чужой монастырь.