Зефир в шоколаде
Шрифт:
Стас продолжал гладить мою ладонь, и я следила за его действиями. Потом сказала:
– Ты слышал про Бориса Давыдова?
Он моргнул, взгляд стал удивлённым, но Стас кивнул.
– Конечно… Ты его дочь? – Тон поистине удивлённый.
– Да, – призналась я. – Они с мамой развелись очень давно, я его почти не помню. Но он был моим отцом, и Антон… он буквально уговорил меня пойти на похороны. За что я ему благодарна, если честно. Если бы я не пошла, жалела бы об этом. Но я там никого не знала, у отца была другая семья, жена и дочь, и мне казалось неуместным
– Надо же… Ты никогда мне не говорила про него.
– Я никому не говорила, Стас. В нашей семье не принято о нём говорить. Мама считала его предателем. – Я сделала попытку улыбнуться, чтобы совсем уж не сгущать краски. – Но я решила, что прийти на похороны моя обязанность.
– Может быть, может быть. И что теперь?
– Что?
– Ты познакомилась с его семьёй.
Я едва заметно поморщилась. И призналась:
– Если честно, мне совсем не хочется об этом говорить. Ещё и сегодня вечером. Давай просто поужинаем?
Принесли салат, и я с воодушевлением отвлеклась на него. Но чувствовала взгляды Стаса, которые тот на меня кидал, ему на самом деле было любопытно. И чтобы как-то сбить его с мыслей о моём отце, я спросила:
– Ты всё ещё злишься на меня?
Он удивлённо распахнул глаза.
– За что?
Его недоумённый тон меня кольнул. Я с трудом сдержала вздох, ткнула вилкой в поджаренную креветку, а ответить постаралась нейтральным тоном.
– Мы поссорились, Стас. Ты уже забыл?
Он негромко кашлянул.
– Это было неделю назад, Лера. После столько всего случилось. Я не думал, что на фоне последних событий, ты захочешь ещё и об этом разговаривать.
– Надо же мне на что-то отвлечься?
– На нашу ссору?
Я плечом пожала. Креветки в тарелке кончились, и я отложила вилку.
– Я не хочу с тобой ругаться, Стас. Но иногда ты не оставляешь мне выбора. Я себя преступницей чувствую, целуясь с тобой по углам.
Он неожиданно улыбнулся.
– Ну, по каким углам, Лера? Ни по каким углам мы не целуемся.
– Да, ты прав. Мы даже по углам не целуемся, только за закрытой дверью твоей или моей квартиры.
Он рот салфеткой вытер, пристроил одну руку на столе и на его запястье сверкнул циферблат часов, а вот пальцы нервно побарабанили по скатерти.
– Ты хочешь, чтобы о нас говорили?
– Стас, о нас и без того все говорят. Секрет Полишинеля.
– Возможно, ты права.
Он всегда соглашался, стараясь уйти от конфликта. Я незаметно сжала под столом руку в кулак. Возможно, я права! Это означало только одно: даже если я права, обсуждать это он не желает. Но вопреки моим мыслям и ожиданиям, Стас протянул ко мне руку. Я немного помедлила, но потом вложила свои пальцы в его ладонь, он их сжал, очень осторожно, чем снова растопил моё сердце. Это и было особенностью отношений со Стасом – порой он меня злил своей внешней неприступностью, но затем делал что-то, отчего я тут же оттаивала. Вот как сейчас.
– Лера, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
Вообще-то, я не знала, но говорить об этом вслух показалось мне признанием собственной слабости, и я лишь улыбнулась, скрывая за этой улыбкой настоящие чувства. А Стас продолжил:
– И ты, наверное, права, я перестраховываюсь. Но я обещаю тебе, что исправлюсь. Договорились?
– Что ты имеешь в виду под «исправлюсь»?
Стас слегка замялся, не сразу сумев подобрать верный ответ.
– Всё о чём мы с тобой говорим. Сейчас и… при нашей последней ссоре.
Руку я свою освободила.
– Теперь получается, что я тебя вынуждаю.
– Не вынуждаешь. – Он даже поморщился. – Что за слово ты подобрала?
– Вот какое на ум пришло, Стас.
Станислав Витальевич, кажется, тоже начал выходить из себя. В заметном раздражении взглянул на официантку, подоспевшую с главными блюдами, а когда девушка удалилась, приниматься на любимую пасту не спешил, меня взглядом побуравил.
– Я так понимаю, что твоё недовольство превысило критическую точку?
Это был опасный вопрос. Опасный, но весьма важный. Я, конечно, могла бы пойти на попятную, заверить Стаса, что всё в порядке и это просто нервы, но эти самые нервы и всё произошедшее за последние дни, и не давали мне отступить. Я хотела получить ответ здесь и сейчас, чтобы не было поздно. Как с отцом. Но смягчить свой тон всё же стоило.
– Это не недовольство, Стас. Если бы я испытывала недовольство, меня бы здесь не было. Это… желание получить от тебя что-то большее. А я вижу, что ты этого не особо хочешь. И меня это расстраивает.
– Лера, я же тебе объяснял, – начал он устало, но я его опередила.
– Объяснял, – согласилась я. – И про жену, и про развод, но, Стас, прошло несколько месяцев, а сколько пройдёт ещё? Год? Тогда скажи мне об этом. Чтобы я знала, чего ждать и сколько. – Мой обвиняющий тон мне самой не нравился, и я расстроилась. – Или скажи, что ждать не надо, и надежд питать не надо, и тогда… я приму решение.
– Какое решение?
Я отвернулась от него, плечами пожала, не желая уточнять. Стас выразительно прищурился, глядя на меня, даже очки снял. Стало понятно, что вечер я испортила, но стыдно мне совсем не было, вот ни капельки. А затем у меня ещё и телефон зазвонил, и я принялась искать его в сумочке, уверенная, что это мама. Вчера вечером мы с ней по телефону поговорили всего лишь пару минут, а сегодня она ещё не звонила. Но это оказалась не мама, звонившим оказался Антон, что меня удивило, а уж его тон и сам вопрос, повергли, если не в шок, то в искреннее удивление.
– Ты где? – спросил он, и недоумение в его голосе прозвучало вполне искренне. Я посмотрела на Стаса, поняла, что говорить с Антоном под его взглядом не смогу, и проговорив одними губами: «Извини», и из-за стола поднялась.
– Что за вопрос, Антон?
– Нормальный. Я приехал, а тебя нет.
Чужому нахальству можно было только подивиться.
– Куда ты приехал?
– К тебе домой.
– Зачем? – По-моему, вполне логичный вопрос.
– Ужин привёз. – И тут же возмутился. – Так, не заговаривай мне зубы. Где ты?