Зефир в шоколаде
Шрифт:
– Куда теперь? – спросила я, когда мы с кладбища выехали.
– Поминки в ресторане. Зал на триста человек.
Я голову на подголовник сидения откинула и закрыла глаза.
– Кошмар.
Антон быстрый взгляд на меня кинул.
– Не хочешь идти?
– Ты скажешь, что я должна.
– Не должна, – вдруг заявил он. И ещё более неожиданно предложил: – Поехали ко мне.
Я глаза открыла и удивлённо на него посмотрела.
– Что?
Он плечами пожал.
– У меня есть бутылка хорошего вина, холодильник, кажется, не пустой, а главное, никого вокруг. Посидим вдвоём, Борю помянем. Я тебе расскажу про него что-нибудь, если хочешь.
Я к окну отвернулась.
– А как же
Антон уж как-то слишком понимающе усмехнулся.
– Я же сказал, что подумаю. Ну вот, я подумал.
Жил Антон за городом, в очень хорошо знакомом мне посёлке. Не в том смысле, что я в нём бывала, с чего бы мне бывать в охраняемом посёлке, у меня и знакомых таких до сегодняшнего дня не было, но я проезжаю мимо каждый раз, как еду к бабушке. Смотрю на аккуратные кирпичные коттеджи за коваными заборами, можно сказать, что любуюсь, а теперь вот представился случай побывать внутри, изучить и рассмотреть. Дом Антона был одним из тех, что располагались на самом берегу Волги. Двухэтажный коттедж из светлого кирпича, с коваными балкончиками и большими окнами. Вокруг дома подстриженный газон, пара ухоженных клумб и пышный кустарник. За всем этим явно приглядывал садовник. Мы въехали на участок, остановились у ворот гаража, а когда Антон из машины вышел, я в первый раз огляделась и тайком вздохнула. О таком доме я даже мечтать боялась, чтобы зря не расстраиваться, поэтому моя мечта была куда скромнее – «жук», и то часто казалась мне неосуществимой.
Антон открыл мне дверь и галантно подал руку. Я её приняла, из машины вышла с его помощью, но сказать честно, его упорная галантность по отношению ко мне, настораживала. Чувствовалось, что это неспроста.
– Милости прошу, – сказал он, обводя рукой свои владения. – Не против, если мы в дом со стороны веранды зайдём? Покажу тебе, из-за чего я этот дом купил.
– Уже не знаю, к чему готовиться, – проговорила я вполголоса, вызвав у Антона улыбку. Зато оказавшись за домом, попросту ахнула, не скрываясь. – Красота какая, Антон!
– Красота, – с удовлетворённым вздохом согласился он. Остановился, наблюдая то ли за мной, то ли тоже впитывая в себя красоты природы. А я прошла вперёд по газонной травке, не в силах убрать с лица восторженную улыбку, хоть что-то хорошее за сегодняшний кошмарный день. Прошла до дощатой пристани и сощурилась, глядя на Волгу, сияющую в лучах солнца. На другом берегу, на вполне приличном расстоянии, русло в этом месте было достаточно широким, живописная деревушка и видна колокольня церкви. По реке пронеслась моторная лодка, и спустя минуту о пристань ударилась первая волна, за ней другая, и я чуть отступила, испугавшись, что промочу туфли. А когда обернулась, увидела, что Антон уже стоит в дверях дома и машет мне рукой.
– Очень красиво! – поделилась я с ним своим восторгом. – Ты давно здесь живёшь?
– Два года почти. Когда купил, вокруг ещё стройка шла. Но это стоило того, чтобы потерпеть.
– Здесь можно и без дома, в палатке жить, – засмеялась я.
– Ну да, с милым рай и в шалаше, – отозвался он, но я не совсем поняла его мысль. А Антон распахнул передо мной дверь. – Проходи.
Мы вошли и сразу оказались на просторной кухне. Ничего лишнего, ни цветов в горшках, ни салфеток расшитых, которые так любят женщины, сплошной технический прогресс. Но чисто. Слишком чисто для одинокого мужчины, всё блестит и сияет, надо думать, стараниями домработницы.
Антон первым делом заглянул в холодильник.
– Ты есть хочешь? – спросил он меня.
– Да.
– Я тоже. И наша сытость зависит от тебя.
Я лишь головой качнула.
– А ты хитрый.
– А то.
Прежде чем направиться к холодильнику и взяться за готовку, к чему меня Антон открыто призывал, я прошлась по кухне, потом заглянула в гостиную, интересничая, а в итоге спросила:
– Не против, если я туфли сниму? Они такие неудобные.
Антон хмыкнул. Весьма красноречиво хмыкнул, и я без труда догадалась, какой ответ ему на ум в этот момент пришёл, причём, молниеносно, как любому мужчине. Но он счёл правильным промолчать, и это было разумно. Правда, улыбка его говорила о многом, и я пихнула его локтём, специально и достаточно болезненно, чтобы потеснить его у холодильника. Туфли задвинула ногой под стол, из холодильника достала замороженную курицу, и вдруг поймала себя на мысли: какой всё-таки невероятный по событиям сегодня день. Начался с тревог и сомнений, продолжился похоронами отца, а сейчас я в доме мужчины, которого до вчерашнего дня и не знала, ужин ему готовлю. Что совершенно на меня не похоже. И на вопрос: почему я приняла приглашение приехать к нему, у меня ответа не находилось. Но при мысли, что окажусь дома, в одиночестве, и буду вспоминать и анализировать случившееся, на душе становилось тяжело. И я старательно избавлялась от этой тяжести, нарезая салат и натирая курицу специями.
– Пахнет вкусно, – сказал Антон, вернувшись минут через десять на кухню, успев сменить чёрный костюм на джинсы и футболку.
– В твоём холодильнике я нашла только курицу и овощи. И ещё виноград.
– О, это Аннушка постаралась, она меня подкармливает.
– Кто такая Аннушка?
– Домработница. Золотой человек, несмотря на то, что вечно раскладывает мои вещи по странным местам. – Он продемонстрировал мне бутылку. – Я вино принёс. Выпьем прямо сейчас?
Я плечом дёрнула, не отказываясь, и через пару минут в моей руке оказался бокал с красным вином. Я сначала потянула носом терпкий аромат, затем сделала глоток.
– Вкусно?
Я кивнула.
– Боря из Испании привёз пару месяцев назад.
Я едва не поперхнулась. Антон заметил и повинился.
– Прости.
Я ничего не ответила, вернулась к приготовлению ужина, а после нескольких минут молчания спросила:
– Вы были друзьями?
– Да.
– У вас большая разница в возрасте.
– Он не чувствовал себя шестидесятилетним. На этом, наверное, и погорел. Поберёгся бы, дольше прожил. А он думал, что ему всё тридцать. Врачи говорили: шестьдесят, а он их посылал. И спрашивается: кто оказался прав?
– Ты говорил, что у него была любовница…
Антон опустошил свой бокал, а после моих слов лишь рукой махнул.
– Она никто. В «Колесе» танцует. Боре нравилась.
– Настолько, что он на ней умер…
Антон присмотрелся ко мне.
– Не принимай близко к сердцу. Такой уж он человек был. Всё с размахом. – Антон вдруг усмехнулся. – Думаю, он себе другой смерти и не пожелал бы. Правда, годков на двадцать попозже.
Я обернулась через плечо, и поняла, что Антон сидит на высоком барном стуле и меня разглядывает.
– Что смотришь?
Он хмыкнул.
– Ты на мать похожа?
– Чем-то. А что?
– На Борю вроде не похожа, и с Алиской вы разные совершенно. Кстати, как она тебе?
– Она… – Я слова подбирала, одновременно обдумывая. – Она ещё не повзрослела.
Антон даже рассмеялся.
– Это точно. Подзадержалась в капризном семилетнем возрасте.
– Ну, зачем ты так? На семилетнюю девочку она совсем не похожа, думаю, ты спорить не будешь.
– Это ты сейчас о чём?
Мне стало неудобно за свои намёки, они явно были неуместными, и поэтому я лишь дёрнула плечом, продолжая стоять к Антону спиной. Но он и сам догадался, потому что усмехнулся.