Зеленая кровь
Шрифт:
– Ты, конечно, хочешь заглянуть в институт?
– спросила она с едва уловимым вздохом.
– Увы, Таюша, должен. Хочу выяснить, чем кончился праздник у наших подопечных. Налопались зелени... Как там у Чуковского? У бегемотиков болят животики
Опасения мои не оправдались: у "бегемотиков" все было в норме. И животики в том числе. Ну и отлично.
Было около пяти, рабочий день кончался, но неловко уходить до времени. А дома ждет Тая. Супруга... Нелепое слово, так и слышится "подпруга".
Я решил на минутку заглянуть
Аллочка огорошила меня от порога:
– Александр Валерьевич, вам уже три раза звонила какая-то женщина. Из школы, Из школы? Загадка...
– Я телефон записала на календаре, Александр Валерьевич, - продолжала щебетать Аллочка.
– Очень просила позвонить, как придете.
Не раздеваясь прошел к столу, нашел под ворохом лент самописцев календарь. Куницына. О боже! Зачем я ей понадобился? Через четырнадцать лет... А, Михаил! Конечно, ее интересует ее благоверный.
Я набрал номер. Мне ответили;
– Школа. Вам кого?
– Наталью Гавриловну Куницыну.
Секундная пауза. Аллочка-красивые глазки, забыв о графиках, смотрит на меня, не считая даже нужным хотя бы маскировать свое любопытство.
– Это жена нового врача, Александр Валерьевич?
Я отмахнулся: занимайся своим делом.
– Мне Куницыну, пожалуйста, - повторил я, чувствуя, что у телефона кто-то есть, слушает меня.
– Это я, Саша... Не узнал мой голос?
В самом деле... Никогда не слышал ее голос по телефону. Или слышал, но так давно... Никогда не задумывался, какой у нее голос. А оказалось - низкое контральто.
– Здравствуй, Наташа. Ты искала меня?
– Да.
– Теперь ее голос стал звучать чуть выше, теперь я уже узнавал ее. Этот сумасшедший...
– Она запнулась. Он у вас теперь работает? Даже телефона не оставил - кое-как нашла. Ты его видел?
– Да, конечно.
– Где он?
– Как где?
Я не знал, что говорить: неужели Михаил не сказал ей про гермокамеру! Вот это новость!
– Он мне заявил, что месяц проведет на каких-то испытаниях. Но ведь можно письмо прислать? Или по телефону позвонить... Неужели у вас там такие секреты?
– Да никаких секретов, Наташа. Какие могут быть секреты, когда мы об этих испытаниях докладывали на Международном астронавтическом конгрессе. В Аргентине. Помнишь, может быть, у нас на факультете командовал Комсомолом Хлебников? Вот он с докладом и ездил.
– Да, Миша мне что-то говорил. Но я ничего не поняла. Так он что, сообразила она наконец, - сам в этой гермокамере?
– Она, видно, испугалась своей догадки.
– Скажи, это правда?
Черт побери - вот положение!
– Знаешь, это разговор не для телефона.
– Я сейчас приеду, - быстро ответила она.
– Куда ехать? В институт?
– Да, но... Я не имею права.
– Почему? С ним что-то случилось? Скажи, что? Ну я тебя умоляю, Ты не можешь мне соврать - я знаю. Ты самый честный... И ты ведь друг ему, правда?
– Послушай, Наташа... С ним ничего не случилось! Я только что видел его жив, здоров. Сегодня у них праздник.
– Какой праздник, Саша? Ты с ума сошел. Какой может быть праздник в этой вашей тюремной камере? Ты что-то скрываешь. Я должна его увидеть. Я с ума схожу... Это чудовищно, Саша!
– Но это невозможно, пойми...
– Почему? Его уже нет в живых?
– Да жив он, здоров, Наташа.
– Тогда почему я не могу его увидеть? Да объясни ты мне наконец по-человечески. Почему я не могу его увидеть?
– Да потому что я видел его по видеоканалу.
– По какому каналу?
– По телевизору.
– О боже... Ничего не понимаю. Его показывали по телевизору?
Я почувствовал, что взмок. И еще эта Аллочка... Каждое слово впитывает, словно губка. Ну, пойдет теперь треп по институту!
– Аллочка, - прикрыл я микрофон ладонью, - у вас когда дежурство?
– С восьми.
– Идите отдыхайте. Вам ночь не спать - идите. Еще три часа - поспите где-нибудь. Или домой езжайте.
С какой неохотой вышла Аллочка! Вот бог наградил глазками... Прожекторы!
– Наташа, извини... Я тут. В общем, с Михаилом все в порядке, он жив и здоров.
– Я тебе не верю.
– В голосе слезы.
– Ты всегда мне говорил правду. А теперь... Я должна его увидеть... Я с ума схожу от вашей секретности!
– Да какая там секретность!..
– Ну - неизвестности. Я должна его увидеть, Саша. Должна! Как ты не понимаешь?
Я понял: заскок. Тут уж ничего не поделаешь - заскок. Но о чем думал Михаил? Не мог подготовить, растяпа. И что же делать теперь? Показать ей Михаила на экране видеоконтроля не проблема - ничего не случится. Но как она попадет к нам? Пропуск выдает только Хлебников. Да он меня самого упрячет в камеру, если узнает, что я решил Михаилу устроить свидание с его сумасшедшей женой! "Никаких побочных эмоций, никаких психологических накладок. Помните: мы имитируем космический полет. Члены экипажа находятся в сурдокамере: особый режим, никакой связи с "землей", кроме расписания, никаких посторонних разговоров - только медикобиологическая информация. Я выражаюсь ясно?" М-да, положение...
– Ладно, Наташа. Приезжай. Корпус экологии человека. В глубине парка, Я тебя встречу. У входа. Приезжай.
Я надеялся обойтись без объяснений. Бывает, придешь к нему, попросишь пропуск, скажешь, откуда товарищ, подпишет и даст пустой бланк: "Сам заполни". Но не тут-то было!
– Кому пропуск?
Уставился квадратными очками.
– Наталья Гавриловна...
Смотрит, ждет.
– Куницына.
Ручка в сторону.
– Жена?
– Жена.
Пропуск в стол. Все ясно. Можно поворачиваться и уходить.