Зелёная кровь
Шрифт:
Я быстро бегаю.
Стая так яростно лаяла и скакала на ворота, что оторвала Хольвина от монографии по психологии кошачьих, которую он читал. Он с досадой отложил книгу в сторону, встал с кресла и прислушался к собственной интуиции насчет происходящего за оградой. И тут же понял, что нет там никакого врага, никакой сумеречной сущности, а есть только маленькое живое существо с горячей кровью, не смеющее подойти близко.
Хольвин усмехнулся. Городская Стая... Казенный особняк, бывшая графская усадьба, громадный, как рыцарский замок, достался Хольвину по наследству
Я тоже - избалованное городское существо, подумал Хольвин. Но интересно, кто это сюда забрел. Пойти взглянуть...
В дверь кабинета поскреблись.
– Войди, войди, можно, - сказал Хольвин, улыбаясь.
Вошел Джейсор, его телохранитель и старый друг, любимый пес, которому позволялось бродить по дому. В Старшей Ипостаси он выглядел, как коренастый, крепко сбитый парень лет двадцати пяти, темноглазый, с обветренным остроносым лицом - в настоящий момент напряженным и озабоченным. Очень разумное и нервное лицо - не показывая клыков, Джейсор, пожалуй, сошел бы за человека.
– Слышь, Хозяин, - сказал он, подходя, - там, у ворот, зверь. Ребята волнуются. Трезор говорит - лось. Что такое - лось? Ты б сходил, а?
Хольвин трепанул его по спине и кивнул.
– Выйду, выйду. Лось, говоришь?
– Мне - с тобой?
– спросил Джейсор, заглядывая Хозяину в глаза.
– Опасный, небось, этот лось, а?
– Нет. Иди к ребятам. Скажи - пусть успокоятся.
Джейсор вздохнул и выскочил за дверь тем упругим деловитым полубегом, каким передвигаются все служебные собаки, отосланные по делу. Гам и лай во дворе смолкли через минуту.
Хольвин спустился по лестнице. Кошка лежала на тумбе средней площадки, щурясь, мельком взглянула на него и принялась вылизывать переднюю лапу между пальцами. Ее и вправду нимало не занимала вся эта суматоха. Хольвин походя погладил ее по спине, кошка сделала вид, что не обратила внимания.
Хольвин спустился во двор. Стая сидела и лежала на брусчатке, тряся языками, нервно позевывая и хахая. Щенки вскочили на ноги при его приближении, взрослые псы только повернули морды - Хольвин жестом приказал всем лежать, и Стая легла, тревожно и настороженно, едва касаясь брусчатки животами.
Хольвин вышел за ворота.
Забавная фигурка ростом с теленка, но гораздо милее, исполненная детской неуклюжей грации, замерла по колено в тумане шагах в семидесяти от ограды. Вся поза лосенка говорила о том, что он готов удрать в любую секунду - он стриг ушами, напрягся, искоса, как все, кто питается растениями, разглядывая подходящего.
Темные влажные глаза лосенка поблескивали в лунном свете агатами.
Хольвин был тронут.
– Лапушка, - сорвалось у него с языка само собой.
– Иди сюда, иди, никто тебя не обидит. Не бойся.
Слова он сопроводил волной живого тепла, понятного всем двоесущным. Посыл этот отразился душой лосенка, Хольвин понял его страх, горе, усталость, ужасное для детеныша одиночество и отвагу отчаянья. Протянул руку - и лосенок, переступив тонкими ножками, подошел поближе, еще поближе - и ткнулся в ладонь Хозяина влажным бархатным носом.
Хольвин уговаривал его несколько минут. Собаки тебя не обидят, они просто удивились, растерялись, они никогда не видели лосей, вплетал Хольвин в струйки тепла, почесывая лосенка по холке с гривкой длинных жестких волос. Лосенок заглядывал в лицо вопросительно, недоверчиво - как это не видели, лосей все видели, лосей все знают, даже белки и зайцы, а уж собаки и подавно. Собаки лают, когда злятся. Нет, малыш, собаки никогда не были в лесу, не видели лесных зверей, думали, ты большой, страшный, хотели меня защищать, приготовились драться с ужасной тварью, улыбался Хольвин - и лосенок мало-помалу поверил. Побрел за Хольвином к воротам, правда, настороженно и тревожно, фыркая и шевеля ушами, медленно - но побрел. Хольвин так и шел рядом с ним, положив руку на его шею.
Потом было длинное опасное путешествие через двор. Псы поскуливали, посвистывали от волнения, капали на брусчатку слюной с высунутых языков, кто-то из молодых даже брехнул раз-другой - и лосенок вздрогнул всем телом, а Хольвин крикнул вслух и подчеркнуто строго, больше для лосенка, чем для щенка:
– Фу! Лежать!
Щенок пристыженно лег, а лосенок чуть успокоился и прошел еще десять шагов - до парадного входа в дом. Замялся перед лестницей, потом легко, в три скачка, взлетел на площадку и взглянул на Хольвина выжидающе.
– Молодец, молодец, - восхищенно сказал Хольвин, вспоминая свой давний детский восторг, который испытал, впервые увидев щенка. Сейчас Хозяин вновь ощущал нечто подобное. Их реакции непосредственны, думал Хольвин, их души чисты, они откровенны... их детеныши совершенно очаровательны.
К людям ничего из вышесказанного не подходит.
Хольвин думал, что лосенка может перепугать кошка, устроившаяся на лестнице, но кошка исчезла. Хольвин и лосенок без помех вошли сквозь широченную дверь в приемную - большой круглый зал с высоким сводом, где горел камин, а на полу лежал шерстяной ковер.
Лосенок потянулся к огню и лег. Хольвин присел рядом на корточки.
– Ты ведь уже большой, да?
– спросил он, гладя лосенка по спине.
– Ты знаешь Закон?
Лосенок смотрел влажно и серьезно, но ничего не предпринимал.
– Ты ведь умеешь перекидываться?
– спросил Хольвин, добавляя в голос тепла.
– Тебя мама учила перекидываться? Да?
Лосенок молчал и вздыхал. Хольвин подумал, что его усталость и страх так сильны, что Младшая Ипостась просто не выпустит Старшую. Ну что ж... еще успеется.
– Ты, наверное, любишь молоко?
– сказал Хольвин, вставая.
– Хочешь молока? Я принесу.
Лосенок снова вздохнул и стал смотреть в огонь. Надо дать ему опомниться, подумал Хольвин. Пусть передохнет. Огонь для лесных зверей - первая и последняя защита, так пусть малыш, наконец, почувствует себя в безопасности.
И Хозяин вышел, справиться у Вальмы, старой доброй беспородной суки, готовящей собакам еду, есть ли в доме молоко в достаточном количестве, чтобы напоить лосенка.
<