Зелёная миля
Шрифт:
За коровником начинался северный луг Деттериков, но в тот день коровы на нем не паслись. Траву покрывала утренняя роса, и на ней четко выделялась идущая по диагонали на северо-запад цепочка следов.
Даже находясь на грани истерики, Клаус Деттерик заколебался. Не потому, что испугался мужчину или мужчин, похитивших его дочерей, а из страха, что похититель пришел по этой тропе, уйдя совсем в другую сторону. Клаус боялся, что он потеряет драгоценные секунды, не приближаясь, а удаляясь от похитителя.
Эту дилемму разрешил Гови, заметив на кусте клочок желтой материи. Клаусу показали этот клочок, когда он сидел в кресле для свидетелей, и он заплакал, потому что его дочь Кэти спала в пижамке из той самой материи. Через двадцать ярдов на можжевельнике они нашли зеленый клочок. От ночной рубашки, в которой
Деттерики, отец и сын, чуть ли не побежали по цепочке следов, выставив оружие перед собой, словно солдаты, идущие в атаку под сильным огнем противника. Просто чудо, что мальчик, отчаянно пытающийся не отстать от отца, не упал и не выстрелил Клаусу в спину, случайно нажав на спусковой крючок.
На ферме был телефон, еще одно свидетельство процветания Деттериков в те печальные времена, и Маджори воспользовалась им, чтобы обзвонить соседей и сообщить об обрушившемся на них словно гром с ясного неба несчастье. Она знала, что после каждого звонка известие об этом будет распространяться дальше, как круги по воде. Последний раз сняв трубку, она произнесла фразу, традиционную для тех времен, во всяком случае на сельском Юге: «Алле, центральная, вы на связи?»
Центральная была на связи, но телефонистка от ужаса на какие-то мгновения лишилась дара речи. В конце концов она сумела ответить:
— Да, мэм, миссис Деттерик, святой Боже, я молюсь, чтобы с вашими маленькими девочками ничего не…
— Спасибо, — оборвала ее Маджори, — но вас не затруднит подождать с молитвой и соединить меня с управлением шерифа в Тефлоне?
В округе Трейпинг шерифом служил красноносый старикан с огромным животом и седыми, коротко стриженными волосами. Я хорошо его знал. Он не раз появлялся в «Холодной горе», чтобы проводить, как он говорил, «своих мальчиков» в мир иной. Свидетели казни сидели на складных стульях, какие вы могли видеть на похоронах, церковных ужинах или концертах (мы занимали наши у баптистской церкви), и всякий раз, когда шериф Гомер Криб опускался на стул, я ожидал треска с последующим грохотом падения шерифа на пол. Но конфуза так и не случилось. А вскоре, где-то на следующее лето после похищения девочек Деттериков, шериф умер в своем кабинете от сердечного приступа, трахая семнадцатилетнюю негритянку Дафну Шуртлефф. О его любовных похождениях говорили много и с удовольствием, хотя перед каждыми выборами Гомер Криб с гордостью представлял избирателям свою жену и шестерых детей. Но лицемер людям всегда по душе, знаете ли, в нем, они признают своего. У многих поднимается настроение, когда кого-то другого прихватывают со спущенными штанами и настроенным инструментом.
Мало что лицемер, шериф еще отличался вопиющей некомпетентностью, относясь к той категории начальников, которые с удовольствием сфотографируются с кошечкой какой-нибудь старушки, когда кто-то другой, к примеру помощник шерифа Роб Макги, рискуя сломать себе руку, карабкался на дерево, чтобы снять с вершины и вернуть затем кошку хозяйке.
Макги выслушивал несвязное бормотание Маджори Деттерик не больше двух минут, затем оборвал ее четырьмя или пятью вопросами, короткими и точными, словно удары боксера-профессионала, которые вроде бы незаметны, но так сильны, что кровь выступает до того, как появляется ощущение боли. Выслушав ответы, он бросил в трубку: «Я немедленно звоню Бобо Марчанту. У него есть собаки. Вы оставайтесь в доме, миссис Деттерик. Если ваши муж и сын вернутся, пусть тоже останутся. Постарайтесь их убедить».
Ее муж и сын тем временем шли по следу похитителя в трех милях к северо-западу и потеряли его, когда поля сменились сосновым лесом. Фермеры, а не охотники, как я уже говорил, они знали только одно: уходил от них зверь — не человек. По пути они нашли желтенькую пижамку Кэти и еще клок ночной рубашки Коры, пропитанные кровью. Ни Клаус, ни Гови уже не спешили, как в самом начале погони. С каждой минутой им становилось все яснее и яснее, что живыми девочек они не увидят.
Отец с сыном зашли в лес, но не обнаружили признаков того, что похититель побывал там до них. Они вышли на опушку, зашли вновь, чуть в стороне, с тем же результатом, в третий раз повторили маневр и наконец наткнулись на кровяное пятно, чуть более вытянутое в одном направлении. По нему они и пошли, потом вновь начали кружить по лесу в поисках новых следов похитителя. Около девяти утра до них донеслись крики людей и лай собак: Роб Макги организовал разыскную команду. К этому времени шериф Криб заканчивал завтрак чашкой кофе, щедро сдобренного коньяком. Пятнадцать минут спустя Макги и его люди наткнулись на Клауса и Гови Деттериков, вышедших на опушку. Вскоре разыскная команда двинулась дальше, возглавляемая Бобо и его собаками. Макги позволил Клаусу и Гови идти с ними (запрету они бы не подчинились), но заставил их разрядить оружие. Ружья у всех не заряжены, заявил им Макги, так безопаснее. Однако отдать ему патроны помощник шерифа попросил только Деттериков. Вне себя от горя, жаждущие только одного: скорее бы закончился этот кошмар — они подчинились. Заставив Деттериков разрядить оружие и отдать ему патроны, Роб Макги, возможно, спас жизнь Джону Коффи, во всяком случае продлил ее на несколько месяцев.
Лающие, рвущиеся с поводка собаки две мили тащили их по лесу, держа курс на северо-запад. Наконец они вышли на берег Трейпинг-ривер, в этом месте довольно-таки широкой, неспешно несущей свои воды на юго-восток, к невысоким, поросшим лесом холмам, где жили семьи с фамилиями Кроу, Робинетт, Дюплесси, которые все еще сами мастерили мандалины и выплевывали прогнившие зубы прямо на пашню. В жуткую глухомань, где воскресным утром мужчины демонстрировали умение брать змей в руки, а тем же вечером укладывались в постель с собственными дочерями. Я знал эти семьи. Время от времени их представителей скармливали Старой Замыкалке. На другой стороне реки в лучах июньского солнца блестели рельсы ответвления Великой южной дороги. Справа от них, в миле вниз по течению, реку пересекал мост, и железная дорога уходила к угольным шахтам Уэст-Грина.
Здесь преследователи нашли участок примятой травы, сплошь залитый кровью. От этого жуткого зрелища многих мужчин бросило обратно в лес, где они и оставили свои завтраки. Там же валялась ночная рубашка Коры, и Гови, до того державшийся молодцом, привалился к отцу и чуть не лишился чувств.
На этом месте первый и единственный раз мнение собак Бобо Марчанта разделилось. Их было шесть, две ищейки, две гончие и два терьера, с какими в тех краях охотились на енотов. Терьеры рвались на северо-запад, вверх по течению Трейпинг-ривер, остальные — в противоположном направлении, на юго-восток. Поводки перепутались, и, хотя в газетах об этом ничего не написали, я могу себе представить, как Бобо кроет их проклятиями и руками и ногами наставляет на путь истинный. Я знавал нескольких охотников, державших своры, и должен отметить, что люди это совершенно особые, похожие друг на друга как две капли воды.
Бобо удалось распутать поводки, потом он сунул собакам в морды ночнушку Коры Деттерик, дабы напомнить им, зачем они мотаются по лесам в столь жаркий день, окруженные тучами комаров. Терьеры хорошенько принюхались, признали свою неправоту, и вся свора с оглушительным лаем устремилась вниз по течению.
Не прошло и десяти минут, как мужчины остановились, осознав, что слышат не только собачий лай. Его перекрывал вой, который не мог вырваться из пасти собаки. Такого звука они никогда еще не слышали, но инстинктивно поняли, что исходит он от человека. Так они говорили, и я им верю. Наверное, я тоже узнал бы этот вой. Думаю, я слышал людей, которые кричат точно так же, когда их ведут к электрическому стулу. Кричат немногие, большинство держат себя в руках, даже шутят, но такое случается. Обычно кричат те, кто верит, что ад действительно существует, и знает, что именно он ждет их за Зеленой милей.
Бобо взял собак на короткий поводок. Они стоили немалых денег, и он не хотел, чтобы какой-то психопат, а кто еще мог так выть, свернул им головы. От этого воя мужчин бросило в холод, а пот, выступивший под мышками и на спинах, разом стал ледяным. Когда такое случается, мужчинам необходим лидер, который поведет их за собой, и роль эту взял на себя помощник шерифа Макги. Он выступил вперед и решительно зашагал (готов поспорить, что на душе у него кошки скребли) к ольховой роще. Остальные затрусили следом, держась в пяти шагах позади. Остановился Макги лишь раз: знаком дал команду Сэму Холлису, самому крупному мужчине из всех, держаться рядом с Клаусом Деттериком.