Зеленая жемчужина
Шрифт:
Стенки загона были небрежно, как попало сплетены из прутьев. Глинет потихоньку проверила, крепко ли держится плетень, и решила, что могла бы без особого труда вынуть несколько ветвей и выскользнуть наружу. Она наблюдала за угрями-гоблинами, пытаясь сообразить, когда именно наступит удобный момент для бегства. Поймавшие ее существа сгрудилась вокруг выдолбленной в камне ямы диаметром около четырех шагов; из ямы поднимались какие-то испарения — может быть, просто пар.
Два угря-гоблина перемешивали содержимое ямы приспособлениями, похожими на длинные весла. Время от времени то один, то другой поднимал весло и пробовал то, что с него стекало, застывая на мгновение с задумчивостью знатока. Перешептываясь, аборигены согласовали резолюцию.
Теперь унылые бездонные глаза серых паяцев повернулись к Глинет, и та наконец заплакала навзрыд: «Это ужасно! Это же невозможно себе представить! Меня сварят в отвратительной яме — а я не хочу там вариться, не хочу, не хочу!»
С тропы, ведущей на поляну, послышался пронзительный переливчатый свист: трели серебряной свирели Висбьюме. Угри-гоблины застыли, после чего медленно повернулись к источнику звуков, проявляя явное беспокойство.
Висбьюме появился, маршируя в такт своей дикой музыке, а время от времени, когда ему удавалась особенно замысловатая фиоритура, даже кружился на месте и пританцовывал.
Угри-гоблины начали подергиваться и трястись, словно вынужденные двигаться вопреки своей воле; по мере того, как Висбьюме наигрывал зажигательную джигу, перемежая ее виртуозными пассажами, серые существа стали ритмично подпрыгивать на месте.
Наконец ученик чародея прервался и закричал высоким напряженным голосом на языке угрей-гоблинов — Глинет, конечно, его понимала: «Кто здесь хозяин, кто повелитель безудержного танца?»
«Ты, ты повелитель! — забормотали кожистые серые фигуры со стеклянными черными глазами. — Прогрессивные пресмыкающиеся вынуждены танцевать под твою дудку. Подожди, не прикладывай к губам свой невыносимый инструмент — мы не хотим прыгать и кувыркаться до изнеможения!»
«Я милостив — но сперва сыграю еще один быстрый, веселый марш. Вам это пойдет только на пользу, и вы не посмеете забыть, кто здесь отдает приказы!»
«Пощади! — взмолились существа, называвшие себя „прогрессивными пресмыкающимися“. — Подойди, попробуй добротное варево!» Они подзывали Висбьюме жестами к яме: «Брось колдовство — ешь варево!»
Все это время Глинет лихорадочно вытаскивала прутья из плетня; проделав достаточно широкое отверстие, она вылезла наружу. «Теперь беги! — говорила она себе. — Скорее, скорее, прочь отсюда!»
Висбьюме указал на нее рукой: «Я перестану играть, если вы отдадите мне это создание — смотрите, она хочет убежать, она уже вылезла из вашего загона! Схватите ее, приведите ко мне!»
Прогрессивные рептилии мигом окружили Глинет; один схватил ее за волосы. Тяжелый камень, больше двух кулаков в диаметре, просвистел в воздухе, ударил прогрессивному гаду в лицо и размозжил ему голову.
Камни летели откуда-то с горы; Глинет бросалась то туда, то сюда в состоянии, близком к истерике. Ее вовсе не утешал появившийся на фоне лавандового неба чудовищный получеловеческий силуэт, бомбардировавший аборигенов обломками скалы. Чудовище выпрямилось и на мгновение замерло, наблюдая за происходящим на площадке, после чего ринулось вниз по почти отвесному склону, проявляя полное пренебрежение к силе тяжести — перескакивая с одного едва заметного выступа на другой и соскальзывая на спине, оно спрыгнуло на площадку и мигом оказалось в самой гуще прогрессивных гадов. Выхватив саблю
Шипя и обмениваясь кашляющими возгласами, прогрессивные рептилии разбежались по скалам, несмотря на настойчивые приказы Висбьюме. Наконец ученик чародея набрал воздуха и дунул в серебряную свирель, произведя оглушительный свист, заставивший аборигенов застыть.
«Не отступать! — орал Висбьюме. — Нападайте на мерзкого убийцу со всех сторон! Навалитесь, опрокиньте его! Он не выдержит!»
Прогрессивные гады разглядывали сцену побоища большими, непроницаемо черными глазами. Висбьюме продолжал кричать: «Наносите мощные удары! Швыряйте камни, сучья, даже вонючие отбросы! Возьмите копья, продырявьте убийцу, сбросьте его в котел!»
Некоторые аборигены послушались и стали собирать камни, но гнев Висбьюме только возрастал. «Атакуйте! — пронзительно подгонял он. — Схватите его! Вперед, в атаку, бравые охотники! Не отлынивайте, все разом!»
Человек-чудище вытер окровавленную саблю о труп и, повернувшись к Глинет, оскалился в обнажившей белые зубы гримасе, значение которой трудно было истолковать. Глинет инстинктивно отступила, пошатнулась и стала падать в клокочущую яму, но чудище схватило ее за руку и удержало. Глинет дико озиралась, пытаясь обнаружить выход из каменной западни; краем глаза она заметила летящую тень большого падающего камня. Глинет отскочила — камень с сухим треском упал туда, где она только что стояла. Другой камень свалился на спину человеку-чудищу; тот взревел и яростно обернулся, но не бросился наказывать обидчика. Вместо этого он перекинул Глинет через плечо и скачками побежал вверх по горному склону.
Висбьюме возмущенно кричал вдогонку: «Не забирай котомку, это личное имущество! Брось ее сейчас же! Это кража, преступление! Это моя котомка, слышишь? В ней мои ценные вещи!»
Глинет только вцепилась в котомку покрепче; чудище несло ее все выше и выше с головокружительной быстротой.
Наконец человек-чудище остановился и опустил Глинет на землю. Глинет приготовилась к тому, что ее сейчас сожрут или замучают до смерти каким-нибудь немыслимым образом, но чудище обернулось, чтобы проверить, удалось ли ему уйти от погони. После этого оно снова повернулось к Глинет — спокойно, не угрожающе — и Глинет глубоко вздохнула. Она привела в порядок платье, сбившееся в суматохе, прижала к груди котомку Висбьюме и пыталась понять, зачем чудище похитило ее у прогрессивных гадов.
Чудище издавало мычащие звуки, словно заставляя слушаться непривычные к речи язык и гортань. Глинет настороженно прислушивалась: если он собирается ее сожрать, почему он хочет, чтобы она сначала что-то поняла? Внезапно Глинет осознала, что чудище желает ее ободрить и успокоить; страх отпустил ее и, несмотря на все попытки сдержаться, она снова расплакалась.
Чудище продолжало мычать; мало-помалу его речь становилась почти разборчивой. Стараясь понять, что говорит ее избавитель, Глинет забыла о слезах. Она даже советовала: «Говори медленнее! Повтори еще раз!»
Чудище гортанно мычало отдельные слова, словно с силой выталкивая их из груди: «Помогу!… Не бойся!»
«Тебя кто-то послал мне на помощь?» — дрожащим голосом спросила Глинет.
«Послал! Человек с белыми волосами… Мурген. Меня зовут Кул! Мурген сказал, что делать».
«И что нужно делать?» — с возрастающей надеждой спросила Глинет.
«Должен вести тебя туда, откуда пришла. Скорее, скорее. Времени нет, долго искал. Слишком долго — мы опаздываем».
Глинет снова испугалась: «Что будет, если мы опоздаем?»