Зеленое поле не для любви

Рис Кларисса

Неплохо так она утерла нос всем, кто пытался задеть ее за отсутствие таланта и позорил Аглаю за ее нежелание стараться в спорте. Гимнастика, по сути, ей не была нужна, весь ее мир завертелся вокруг многочисленных выставок и картин. Она оказалась там, куда многие спортсмены так и не могут попасть, в высоком мире гламура, денег и роскошной жизни. Она уверенно сама себе открыла дверь в этот мир. Вот это действительно заслуживало аплодисментов и оваций.

Наверное, только по этой причине Аглая и общалась

со мной, из-за того, что я иду к собственной мечте. Несмотря на все тревоги, печали и проблемы, я стремительно прокладываю свой путь мечты. Не сомневаясь ни на мгновение, не останавливаясь и не оглядываясь. Так, словно не существует всего мира и обстоятельств вокруг меня. Этим Аглая и подпитывалась, на этом и строилась наша с ней необычная дружба. Так что я даже не удивилась, когда она неожиданно прекратилась после того, как дела у Агнии пошли вверх, а ее картины начали выставляться и продаваться. Больше ей не нужна была незримая поддержка локомотива, который тащил ее за собой. Теперь она свободно летела сама, без помощи окружающих, набирая скорость.

Возможно, мне было немного грустно и обидно, но я знала с самого начала, что этой дружбе не суждено продлиться долго. Мы с Аглаей слишком разные, чтобы продолжать общаться и дальше. После школы наши пути разошлись совершенно разными тропинками. Жизнь всех развела по своим углам и показала, кто и чего достоин в реальности. Цена за каждого своя.

И если мне попытаются доказать, что бывшая подруга просто не находит на меня времени, то я только горько рассмеюсь. Самое главное – желание, не время и силы, а желание. Вот и у Андрея, похоже, сейчас нет никакого желания со мной общаться.

Как бы я ни пыталась отогнать от себя эти мысли, они все равно не давали мне покоя. Вот так, в одно мгновение наша любовь начала медленно угасать и превращаться в простую переписку. Словно я была для Андрея способом забыться и отвлечься от монотонных тренировок. Только мое сердце и разум отказывались в это верить. Я не хотела думать о том, что любимый и родной человек предал меня. Нет! Только не это и только не так.

Вода предательски остыла, и мне пришлось выбираться из ванной и кутаться в махровый халат. Готовить было откровенно лень и, скинув заказ в доставку еды, я начала медленно перебирать в голове первую тренировку. Точнее, ту ее часть, которую не проспала. Все документы и записи уже были разложены на столе, и теперь я пыталась анализировать состояние спортсменов, сравнивая с собственными наблюдениями и записями из журналов и личных дел.

Сейчас самой главной моей задачей было настроиться и войти в ритм. Установить, так сказать, начальные координаты, от которых впоследствии и буду уже отталкиваться, чтобы вести программы тренировок и корректировать нагрузки для каждого из основного и запасного

состава. Моя главная работа заключалась как раз в составлении и оптимизации нагрузок, нужных лично каждому футболисту.

Нет, конечно, я и общие тренировки могла прекрасно расписать, но личные были моим коньком. Мне достаточно было посмотреть на состояние тела, чтобы составить почти верное предположение обо всем организме. Преподаватели говорили, эта способность у меня появилась как раз из-за того, что я почти все детство наблюдала за тем, как тренируются другие. Мой мозг перестроился и начал анализировать и сравнивать показания с реальностью. Тем самым почти превратившись в компьютерную программу сравнения.

Фактически меня невозможно было обмануть. Несоответствия и вколотые в мышцы стероиды я находила лучше всех сканирующих программ. По этой причине меня и звали в антипедагогичную лабораторию на какие-нибудь крупные силовые соревнования. Среди гор мышц точечный допинг было почти нереально выявить, но мой мозг весьма просто справлялся с этой задачей. Я безошибочно определяла вколотые и искусственно развитые группы мышц и ткани. Что помогало мне в работе, и не только.

Хорошо хоть в команде никого с такой гадостью не было, и мне не придется во второй день работы карать и выгонять всех, кто решил побаловаться запрещенным. Нет, сами футболисты меня, может, и поддержали бы, но нормальных отношений после этого не получилось бы построить. Наверное, единственное, на что могла бы рассчитывать – молчаливый нейтралитет.

Доставку привезли за неполный час и даже горячую. Я была приятно удивлена и, расплатившись с парнишкой, устроилась в коконе из одеял с вкусным ужином в руках. Паста была божественная и салатик удивил. В кои-то веки мне попался нормальный «цезарь», а не пересушенная курица и пучок салата в придачу. Я забила номер ресторана в контакты и решила вернуться к прерванной работе.

У меня как раз началась активная фаза размышлений и подстановок всевозможных кривых в вычислительный процесс. Сейчас самое главное было составить матрицу коэффициентов и возможных погрешностей. Это первый этап и самый главный. Если я ошибусь, даже с моими мозгами исправить расчеты будет проблематично.

Телефон завибрировал, и я едва от радости не подпрыгнула, но вместо столь долгожданного звонка от своего парня я увидела короткую и емкую надпись на экране – «Тренер». Похоже, мой старый и главный недоброжелатель решил напомнить о себе. С Максимом Дмитриевичем у нас сложились не самые теплые, но, наверное, самые прочные отношения. Еще бы, непросто воспринять семнадцатилетнюю школьницу всерьез, еще и с какой-то звучной фамилией, на которую футболисты молятся.

– Алло, – приняла я звонок, зажимая телефон плечом.

Конец ознакомительного фрагмента.