Зеленые человечки
Шрифт:
Боже, впереди еще целых пять блюд. Кой черт его дернул заказать ужин «табльдот»? К столику подошли официанты с новыми изысканными кушаньями. Но теперь Баниону было не до еды: он только и мечтал, чтобы поскорее принесли десерт.
– Филе-миньон из оленины в ежевичном соусе, – объявил официант. – И ризотто с трюфелями.
– А какую цель преследует правительство, желая меня соблазнить? – осведомился Банион бесстрастным тоном, каким он обычно брал интервью в телеэфире.
Она подняла глаза и улыбнулась. На ее щеках появились ямочки.
– Направить
– Понятно, – Банион вылил остатки вина в бокал, – тогда сопротивление бесполезно, верно? Может ли слабый человек противостоять правительству?
– Правильно. Вы окружены. Сдавайтесь.
– Да, – Банион улыбнулся. – Думаю, у меня нет выхода.
Так они сидели, прихлебывая вино, обмениваясь молчаливыми рукопожатиями, пока не прибыл очередной официант с сооружением, похожим на шоколадный торт, увенчанный маленьким пластмассовым куполом.
– Это от Рениры, – промолвил официант, с грациозным поклоном ставя сооружение на стол, – обычно мы называем его «шоколадный декаданс». Но сегодня, специально для вас, мы назвали этот торт «Послание из космоса». Ренира сказала, что вы поймете. Она также послала вам это, – к столику приблизился сомелье с бутылкой дорогого шампанского.
– Еще она велела передать вам, что ей не хотелось бы, чтобы вы после ужина торопились домой, так что если угодно, она забронировала для вас комнату наверху. Это одна из наших лучших комнат, с ванной «джакузи».
– Звучит заманчиво, – сказала Роз, когда он ушел.
– Я… Честное слово, я не… – Банион залился краской.
– Ладно, так и быть. Можете спать на кушетке. А я устроюсь в «джакузи».
Скраббс вернулся в гостиницу. Никакого удовольствия он не получил, вдобавок его мучила изжога от пары хот-догов, съеденных на углу Конститьюшен-авеню.
Автор брошюры о Баскуате, воспевая «непревзойденное мастерство художника» и «его вклад в современную культуру», даже его самоубийство от передозировки героина в возрасте двадцати семи лет умудрился подать как сакраментальный акт. Скраббсу все эти рассуждения показались туманными и маловразумительными. Но, с другой стороны, поход в галерею «Фриппс» сыграл свою положительную роль. Именно там его осенила гениальная мысль: надо уехать из города и начать все сначала. Небольшая пластическая операция, новый номер социального страхования, новое окружение… Он подумал о Майами. Да, Майами – идеальное место для изгнанников. Отдыхать в тенечке под пальмой. Что может быть лучше? Тем более для таких, как он… Лето круглый год, масса возможностей для тех, кто не привык сидеть сложа руки. Так чего ждать у моря погоды? Он может быть там уже сегодня вечером.
Собирая свои нехитрые пожитки, Скраббс включил телевизор. Передавали репортаж о запуске «Селесты»,
Подавитесь вы своим двадцать первым веком, а я сваливаю в Майами. Впервые за долгие годы Скраббс почувствовал прилив свежих сил. Встав на колени, он отодвинул половицу, чтобы извлечь свои сбережения. И похолодел.
Его деньги… Толстая тугая пачечка стодолларовых купюр теперь походила на паклю. Новенькие хрустящие банкноты были немилосердно изгрызены крысами – целым полчищем крыс! – которые заодно осквернили их своими испражнениями. Скраббс оторопело таращился на изодранные портреты Бенджамина Франклина – целых двадцать Франклинов! – испещренные крысиным дерьмом. Около двух тысяч долларов, и ни одна из купюр не может быть представлена как законное платежное средство.
Бедняге Скраббсу оставалось только последовать советам психотерапевтов и выплеснуть свое негодование. Если крысы сожрали все твои сбережения, зачем сдерживаться? Изрыгая проклятия, он оторвал несколько соседних половиц. Крысы, естественно, давно убрались – забились куда-нибудь в укромный угол, чтобы переварить свою добычу. Скраббс пнул ногой в стену с такой силой, что висевшее над раковиной зеркало упало и разбилось вдребезги.
Скраббс подсчитал оставшиеся деньги. Девять долларов с мелочью. Этого хватит, чтобы доехать до аэропорта. Но потом ему придется показать кредитку и удостоверение личности.
– Я освобождаю номер, – сказал он ночному портье, сидевшему за пуленепробиваемым стеклом в фойе «Маджестика». Первоклассный отель можно легко распознать по плексигласу, отделяющему от постояльцев стойку портье, и ряду звонков у двойных дверей в вестибюль. Напустив на себя беспечный вид, Скраббс протолкнул в щель ключ от номера и кредитку.
Портье был заядлым курильщиком: запертый в своей будке из плексигласа, он буквально плавал в сигаретном дыму. Этот парень смахивал на экспонат торгово-промышленной ярмарки табачных изделий. Не хватало только таблички с надписью:
«ЕСЛИ КУРЕНИЕ ТАК ОПАСНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ, ТО ПОЧЕМУ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ДО СИХ ПОР ЖИВ?»
Не отрывая взгляд от экрана телевизора (показывали передачу про акул, пожиравших зазевавшихся морских птиц), портье ткнул пальцем в плакат, на котором было написано:
«ОПЛАТА ТОЛЬКО НАЛИЧНЫМИ. КРЕДИТНЫЕ КАРТЫ, ЧЕКИ, ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЕ ТАЛОНЫ, ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ! НИКАКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ!»
– О, – Скраббс невозмутимо поднял брови, имитируя легкое удивление, – тогда я должен снять деньги в банкомате.