Зелёный мозг
Шрифт:
— Не знаю… — заморгал Фурунео. — Сердечность — это довольно тихая заводь.
— Это то, о чем я думаю. Вы говорили, что этот бичбол выглядит потрепанным?
— Это странно, не так ли?
— Еще одна странность вдобавок ко многим.
— Говорят, что Калебанец не уходит очень далеко от своего шара, — сказал Фурунео. — И они любят парковать их у воды.
— Какие попытки вы сделали, чтобы выйти на общение с ним?
— Обычные. А как вы узнали о том, что Абнетт наняла Калебанца?
— Она поведала другу, который поведал другу, который… И один из Калебанцев бросил намек на это прежде, чем исчез.
— Какие-нибудь сомнения, что исчезновения и все остальное связано?
— Давай пойдем постучим в дверь к нему и узнаем, — сказал Маккай.
Самая последняя бывшая жена Маккая заняла обычную позицию в отношении к Бу-Сабу. «Они используют тебя,» — протестовала она.
Он думал об этом несколько минут, размышляя о том, могло ли это быть причиной того, что он сам с легкостью использовал других. Конечно, она была права.
Маккай думал об ее словах сейчас, когда они с Фурунео спешили в наземной машине к берегу Сердечности. В голове у Маккая был один вопрос: «Как они используют меня на этот раз?» Если отбросить возможность, что его подставили, как фигуру для пожертвования, в запасе оставалось еще много других возможностей. Возможно его юридическое образование было тем, в чем они нуждались? Или они могли бы воспользоваться неортодоксальными способами, чтобы наладить отношения между видами? Очевидно, они питали какую-то надежду на какой-то особый вид официального саботажа — но что это за вид? Почему инструкции ему были такими неполными?
«Вы найдете и войдете в контакт с Калебанцем, которого наняла Млисс Абнетт, или найдете любого другого Калебанца для контакта с сенсом, и вы должны принять соответствующие меры.»
Соответствующие меры?
Маккай потряс головой.
— Почему они выбрали вас для этой переделки? — спросил Фурунео.
— Они знают, как использовать меня, — сказал Маккай.
Наземная машина, которую вел охранник, сделала резкий поворот, и вид скалистого берега открылся перед ними. Что-то блестело вдали среди обрывов застывшей черной лавы, и Маккай заметил два авиакара, нависших над скалами.
— Это? — спросил он.
— Да.
— Сколько сейчас по местному времени?
— Около двух с половиной часов до заката, — сказал Фурунео, правильно истолковав озабоченность Маккая. — Ангерит защитит нас, если там есть Калебанец и он решит… исчезнуть?
— Я искренне в это верю, — сказал Маккай. — Почему мы не прибыли сюда авиакаром?
— Люди здесь на Сердечности привыкли видеть меня в наземной машине, если я не занят работой и мне не нужна скорость.
— Вы хотите сказать, что никому в городе еще не известно об этой штуке?
— Только охране побережья этого участка, а они у меня получают зарплату.
— Вы довольно круто проводите здесь операции, — сказал Маккай. — Вы не боитесь, что перестараетесь?
— Стараемся как лучше, — сказал Фурунео. Он постучал по плечу водителя.
Наземная машина притормозила у поворота тропы, ведущей на мыс скалистых островов и на низкий уступ остывшей лавы, где остановился бичбол Калебанца.
— Знаете, я вот думаю, знаем ли мы в действительности, что представляют собой эти бичболы.
— Это дома, — проворчал Маккай.
— Это все говорят.
Фурунео вышел. Холодный ветер вызвал боль в бедре.
— Отсюда мы пойдем пешком, — сказал он.
Во время подъема по узкой тропинке к выступу из застывшей лавы были такие моменты, когда Маккай благодарил всевышнего, что под одеждой его была закреплена гравитационная сеть. Если он упадет, она ограничит скорость спуска до скорости, не приводящей к травме. Но против других ушибов, которые он мог бы получить в прибое у основания скал, она ничего не могла сделать, и уж вообще никакой защиты от нее нельзя было ожидать от пронизывающего ветра и обдающих потоков брызг.
Он пожалел, что на нем нет костюма с подогревом.
— Холоднее, чем я ожидал, — сказал Фурунео, прыгнув на уступ. Он помахал авиакарам. Один опустил крылья, сохраняя свое место в медленном движении по кругу над бичболом.
Фурунео отправился по уступу, а Маккай последовал за ним, перепрыгнув волну прибоя, несущего брызги. Шум ударов прибоя о скалы был здесь громче, и приходилось почти кричать, чтобы услышать друг друга.
— Видите, — кричал Фурунео. — Он выглядит, как будто его изрядно побили.
— Полагают, что эти штуки не разрушаются, — сказал Маккай.
Бичбол был около шести метров в диаметре. Он плотно сидел на уступе, а около полуметра поверхности дна спрятались во вмятины в скале, как будто он расплавил место посадки.
Маккай направился к подветренной стороне шара, обойдя Фурунео на последних нескольких метрах. Он стоял там, засунув руки в карманы, и дрожал. Круглая поверхность шара не защищала от холодного ветра.
— Он больше, чем я ожидал, — сказал Фурунео, становясь рядом с ним.
— Первый, которого вы видите так близко?
— Да.
Маккай обводил взглядом шар. Кнопки и зубчатый орнамент покрывали его поверхность из матового металла. Ему показалось, что неровности тоже представляют какой-то рисунок. Вероятно, сенсоры? Может быть какие-нибудь контрольные приборы? Прямо перед ним было то, что казалось трещиной, вероятно, от столкновения. Она находилась внизу поверхности, которая на ощупь руки Маккая не представляла никаких неровностей.
— А что если они ошибаются насчет этих штук? — спросил Фурунео.