Зеленый поезд (Повести и рассказы писателей-фантастов Сибири)

Михеев Михаил Петрович

— Обязан вам, молодой человек. Только, пожалуйста, осторожней…

Вася обхватил коробку руками, прижал к груди, и они тронулись в путь.

Коробка оказалась очень тяжелой. «Интересно, что там лежит?» — думал Вася, но спрашивать не стал.

Его наполняло радостью сознание того, что он делает доброе дело, помогая человеку. И удивлялся: «Как так, ведь мне тяжело, на руках у меня не зажили мозоли, которые я набил косой, а на душе словно играет хорошая музыка!..» Путник всю дорогу без умолку разговаривал.

— Сегодня я проснулся

рано, — говорил Путник. — Люблю проснуться рано, когда еще не занялась заря.

В этот предрассветный час держится земля на трех китах, плавающих в океане, а не на силах гравитации.

Киты покачиваются на волне, поднятой ветром, и покачивается земля, лежащая на их широких спинах.

То один кит, то другой пускают время от времени шумные фонтаны, то есть на земле идет дождь. Если подойти ближе к краю земли, то ноздри уловят запах рыбьего жира, исходящий от громадных лоснящихся тел.

В такую раннюю пору хрустален небесный свод и вереницы светил двигаются по его гладкой прозрачной поверхности. Лают Гончие Псы. Встает на дыбы и открывает пасть Большая Медведица. Солнце, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн и все миллиарды звезд вращаются вокруг чудесной избранницы, покоящейся на спинах китов.

Но по мере того, как светает, Земля обретает форму шара, океан вместе с китами оказывается на этом шаре, и шар вращается. У него появляются магнитное поле, полюса. И летит он в черной космической бездне, грохочут поезда, пробегая по стальным рельсам, взлетают лайнеры, ракеты устремляются к дальним мирам.

Это значит, что наступил день.

— Я, наверное, встаю слишком поздно, — сказал Вася Морковкин. — И потому вижу только магнитное поле, земную ось, автобусы и троллейбусы…

— Напрасно, напрасно, — сказал Путник. — Это так интересно — встать рано!.. Ну и вот… Проснулся я, посидел на краю Земли, пошлепал китов по спинам и вдруг вспомнил, что сегодня Луговая суббота… Я вам не надоел еще болтовней?

— Что вы! — горячо возразил Вася.

— А то я смотрю, вы молчите, я один разговариваю. Вы, может, думаете, а я мешаю?..

— Я внимательно слушаю.

— Значит, вспомнил я, что сегодня Луговая суббота.

— А что это такое? — спросил Вася.

— О, большой праздник! Вы, молодые, не знаете его, а это очень большой праздник цветов и травы, день медосбора. Слышите, как гудят шмели и пчелы? Значит, зацвел клевер. Мед, собранный в этот день, — самый лучший, он любую простуду снимет. Это день заливных лугов, торжество пастбищ. Взгляните на скромную пастушью сумку, растущую вдоль обочины, даже она цветет в этот замечательный день. Это день теплой земли, благоуханного чернозема, полевой дороги и звенящего жаворонка. Вот какой это день — Луговая суббота! Ну и вот, — продолжал Путник, — вспомнил я, что сегодня Луговая суббота, и решил всем сделать подарки. Купил красные шорты Деду Пихто, несколько баночек растворимого кофе одному знакомому Писателю. Представляете, пока он не выпьет чашечку растворимого кофе, у него нет вдохновения.

— Я обычно пью газированную воду с двойным сиропчиком для поднятия тонуса, — заметил Вася Морковкин.

— А он не может, от сиропа не то качество произведений. Я сам видел: те вещи, которые он создавал на растворимом кофе, неизмеримо выше тех, что написаны на двойном сиропе… Я столько всего накупил, столько всяких подарков, что без вашей помощи не смог бы донести, хотя и занимаюсь каждое утро физзарядкой.

— Физической? — обрадовался Вася. — Значит, вы тоже каждое утро читаете учебник физики?

— Нужно поторапливаться — нас догонит гроза, — ответил Путник.

Глава IV

Предсказание гидрометцентра сбывалось. Пока Вася и Путник беседовали, облачная спираль в районе Барабинской и Кулундинской степей продолжала стремительно раскручиваться, толкая грозовой фронт на север.

Вскоре он вырос перед нашими собеседниками, будто исполинских размеров сельскохозяйственное орудие, внутри которого вращаются и грохочут шкивы и шестерни.

Подул ветер. По дороге пронесся пылевой смерч, в воронке которого билась, взмахивая страницами, газета-четырехполоска. Сместившись на траву, вихрь опал, лишь газета еще некоторое время кружилась над лугом, взмахивая страницами.

Вдруг в небе явились светящиеся кусты с опрокинутыми вниз ветками. Кусты покрылись цветами, а потом яблоками. Достигнув максимума свечения, они погасли, но, прежде чем погаснуть, дрогнули. Посыпались по земле яблоки. Вася, когда долетели мощные удары грома, догадался, что это разряды атмосферного электричества, а яблоки — шаровые молнии. Одна из шаровых молний долго бежала за Васей, но угодила в лужу и взорвалась, а вода испарилась.

Грозовой фронт подошел вплотную. Капли упали на дорожную пыль. Ударила одиночная молния, и зачастил дождь.

Новая вспышка молнии высветила приземистую избушку с окном и дверью. Не сговариваясь, Вася и Путник побежали туда.

Никто не отозвался на их стук. А дождь усиливался, он лил как из бочки.

— Давайте войдем в избушку, — сказал Вася, видя, что Путник топчется в нерешительности. — Я думаю, нас никто не заругает.

Путник толкнул дверь, она со скрипом отворилась.

— Куда претесь! — выросла в дверном проеме коренастая гражданка в обуви на «платформе», брючном костюме и огненно-рыжем парике, с локонов которого сыпались искры, будто она держалась за контакты электрической машины. — Свободного места нет! Вы что, не видите?

— Нам бы переждать дождь, — робко сказал Вася.

— Свободного места нет! Вам русским языком сказано!

Путник молчал.

Но когда на электрической плите «Нина-3» за ее спиной, брякнув, приподнялась крышка кастрюли и оттуда высунулась Петушиная голова и попыталась закукарекать, не выдержал.