Зеленый поезд (Повести и рассказы писателей-фантастов Сибири)
Шрифт:
Ага, вот ты и вспомнил наконец, зачем ты здесь, на полянке, в окружении трав — за ягодой! Обирая куст за кустом и посапывая, ползешь вперед.
Вдруг слышишь: впереди шуршит трава, и там тоже кто-то посапывает. Ты встаешь на ноги и видишь перед собой другого мальчика. Он тоже встал на ноги и смотрит на тебя, улыбаясь, и ничего не говорит. А мальчик такой славный, и так хочется тебе подружиться с ним, побегать по лужайке, погоняться за разноцветными бабочками… Ну ее, ягоду!
И ты уже готов заговорить с мальчиком, но кто-то — либо мать, либо отец, — вероятно, боясь потерять тебя в этой густой
Сколько с той поры минуло! Казалось бы, в таком нагромождении, напластовании всякого разного должен был, как иголка, затеряться столь крохотный случай.
Что произошло? Давным-давно я встретил на лугу мальчика, и мы с ним поглядели друг на друга. Вот и все. Но почему тогда из всей толщи прожитых лет особенно ярко память именно этот случай высвечивает?
Может быть, она все время пытается натолкнуть меня на какую-то важную мысль? Не знаю. Только живет во мне это воспоминание. Я читаю газету, разговариваю по телефону, сижу на собрании — и вдруг начинаю чувствовать на себе чей-то взгляд. Я сразу же догадываюсь — он, мой мальчик. Он все на той же лужайке стоит, где мы когда-то расстались, и терпеливо ждет, что я вернусь и все-таки предложу ему поиграть.
С праздником, мальчик! С днем лугового ангела!
— А теперь переходите к водным процедурам. Физкульт-привет! — крикнуло Эхо.
«Конечно, — подумал Вася, — если бы я помнил «Мужичка с ноготок», Эхо бы не вело себя столь нахально. Но теперь делать нечего».
— А-а-а! — крикнул он на всякий случай.
— Бэ! — ответило Эхо.
— А ну тебя!.. — Вася махнул рукой, совсем как Ефим Борисович Грач в начале повествования.
Вероятно, жест этот вызвал резонанс в окружающей среде, потому что Ефим Борисович не замедлил появиться.
С букетом цветов под мышкой он шел по дороге.
Когда Ефим Борисович Грач проходил мимо Васи, букет выпал у него из-под мышки.
— Вы уронили цветы! — крикнул Вася.
Но Ефим Борисович не услышал и не обернулся.
Он, не касаясь ногами травы, прошел по лужайке и исчез в кустах.
Глава X
«Какие странные цветы, — подумал Вася Морковкин и наклонился, чтобы рассмотреть получше букет, выроненный Ефимом Борисовичем. — Тут какие-то зубцы, спицы, ступицы… Да это и не цветы вовсе, а зубчатые шестерни! Вот никогда не думал, что они могут на лугу расти. Чудеса и только!» Вася оглянулся по сторонам: справа и слева, сзади и спереди — кругом, насколько хватал глаз, все было усеяно гайками, болтиками и шестеренками, которые со скрежетом проворачивались, останавливались, вновь проворачивались.
Вася пошел по тропинке, присыпанной синеватой металлической стружкой, и ему открылись гряды, где, словно подсолнухи в огороде, на высоких армированных конструкциях и отдельных штырях покачивались новенькие автопокрышки с тиснеными на них заводскими марками.
Большинство же из того, что видел Вася, не удавалось отнести ни к какому классу деталей машин. Например, предметы, висевшие на длинных извивающихся электрических шнурах, всевозможных расцветок: округлые, пупырчатые и колючие, они напоминали не то фрукты, не то овощи. Длинные фиолетовые искры срывались с них и с сухим треском прошивали воздух.
На установленной неподалеку табличке были изображены череп и кости, пронзенные красной стрелой.
«Не прикасаться! — предупреждала надпись. — Опасно для жизни».
Вася хотел было идти прочь, но тут из-за поворота, неторопливо переставляя колеса — не колеса, ноги — не ноги, а нечто среднее между тем и другим, появился тот самый механизм, который Вася уже неоднократно видел издали. Это был легковой автомобиль, дизельный трактор, велосипед, мотоцикл и самолет одновременно. Крылья и капот у него были в заплатах, а сбоку виднелась огромная вмятина, очевидно, от какого-то столкновения. Одна фара была забрызгана грязью, другая выбита. Отовсюду торчали провода и медные трубки. Из механизма валил черный дым. Воздух сотрясался от работы паровых, нефтяных, бензиновых и электрических двигателей.
Выйдя на поле, механизм извлек откуда-то масленку и принялся по-хозяйски заботливо поливать коленчатые валы, гайки и шестерни.
Вдруг механизм заметил несколько пробившихся сквозь асфальт голубеньких васильков.
— Это что такое?! — удивился он. — Что это за странные растения?.. Расщепить их на атомы!
Васильки поникли, с трепетом ожидая своей участи.
Железное чудище двинулось на них, скрипя шарнирами манипуляторов.
— Остановись! — закричал Вася и встал между васильками и железным чудищем. — Не позволю!
Чудище оторопело уставилось на Васю всеми объективами и фотоэлементами.
— Ты кто такой? — спросило чудище и попятилось.
— Не смейте трогать васильки! — сказал Вася, наступая на него.
— Ты, наверное, потому заступаешься за цветы, что имя их похоже на твое? — проканючил механизм, опуская манипуляторы.
— Я заступился бы за них в любом случае, — сказал Вася.
Но тут железное чудище, видимо, сообразило, что перед ним всего-навсего мальчик.
— Кстати, а что ты делаешь на моем поле? — Машина перестала пятиться. Она уже забыла про васильки. Теперь ее интересовал Вася. — Ты, наверное, забрался сюда, чтобы наворовать электроогурцов и электропомидоров? А может быть, тебе нужна электробрюква или электротыква? Ну что же ты молчишь? Отвечай!
— У меня и в мыслях не было, — обиделся Вася. — Как вы можете так говорить, не зная человека?
— Знаем мы вас, — сказала машина. — В прошлое лето я задремала чуть-чуть, а у меня коробку скоростей сперли. Кинулась к телефонной трубке — и ее обрезали. Я теперь трубку на цепь приковываю.
Вася заметил на боку у странной машины висящую на колодезной цепи телефонную трубку
— Я ищу авто-мото, — сказал он. — Мне говорили, что только с его помощью я сумею выбраться отсюда.
— Я и есть авто-мото. Но мне казалось, встреча с тобой произойдет не здесь, а возле источника. Странно, почему мы там не встретились?
— Фотографическая птица велела мне возле источника трижды прочитать вслух стихотворение «Мужичок с ноготок», а я, кроме первой строчки не мог ничего вспомнить, — сказал Вася.