Зеленый рыцарь
Шрифт:
— Трудишься, конечно!
— Конечно!
— Так я отрываю тебя от занятий?
— Нет-нет, все отлично, мне очень приятно поговорить с тобой! Ты сейчас в Германии? Хорошо ты там развлекаешься?
— Да, я в Германии. А вот насчет развлечений бывает по-разному. Как там моя домработница, навещала тебя?
— Да, приходила, она такая милая, мы славно поболтали.
— Но хорошо ли она убралась?
— Все блестит, уборка тоже на славу!
— А как поживает твоя очаровательная матушка?
— С ней все в порядке, прекрасна, как всегда. Я пригласил ее сегодня на чай.
— Молодец. Давай, продолжай заниматься. Тебе удобно в этой квартире?
— Твоя великолепная квартира для меня как подарок небес. Я ужасно тебе благодарен…
— Ладно, ладно. Как твоя нога, поправляешься?
— Нет… то есть, вернее, да.
— Твоя матушка собирается возвращаться в Париж?
— Да, довольно скоро…
— Тебе уже удавалось вскарабкаться по лестнице до своей квартиры, чтобы навестить ее?
— Ну да, конечно…
— Хорошо. Извини за краткий разговор. Ты же знаешь, как я ненавижу телефонное общение.
— Где вы сейчас, где-нибудь в горах?
— Нет. Я в Берлине. Передай мои нежные приветы своей дражайшей матушке.
— Ладно, передам. А как поживает Клайв? Передай ему от меня наилучшие пожелания.
— А мои пожелания также передай Беллами. Ты видишься с ним?
— В общем, да, виделись не так давно.
— Ладно, Харви, держись молодцом. Надеюсь, скоро увидимся, я еще позвоню. Да благословит тебя Бог.
— Короче говоря, он собирается вышвырнуть тебя из этого райского местечка, — сказала Джоан.
Сейчас, в середине дня, она уже пила джин. Упомянутый Харви по телефону «чай» был плодом безотчетной фантазии.
— Он не был столь многословным. Он спросил, не стало ли лучше моей ноге.
— И ты моментально ответил, что лучше не стало, к сожалению, она по-прежнему болит, приходится ковылять на костылях, мучительно страдая и вознося хвалу небесам за возможность пользоваться лифтом.
— Нет, я сказал, что уже могу подниматься по лестнице.
— Ты идиот! И записной враль! Все это происки Клайва. Он полагает, что раз ты все еще в этой квартире, то Эмиль не может…
— Еще он спросил, не собираешься ли ты в скором времени в Париж, и я сказал, что собираешься.
— Какая жалость, ведь я не собираюсь возвращаться в Париж.
— Maman?!.
— А посему, мой милый, тебе придется подыскать новое местечко для жилья.
— Но я не могу… А почему ты не можешь уехать?..
— Почему я не могу уехать? Надоедливая, глупая старушка мать, почему же она никак не уберется куда подальше? Почему эта противная старая карга никак не сдохнет?
— Maman, не начинай, твоя давняя песня уже чертовски надоела.
— Никто ее не любит.
— Я люблю. О, ну прекрати ныть…
— Я не ною, маленькое эгоистичное чудовище. Я продаю свою квартиру в Париже, поэтому не могу туда вернуться, мне необходимо остаться здесь, и мне хочется остаться здесь. У меня есть тут одно дельце.
— Какое дельце? Неужели ты не можешь пожить у бабушки?
— Она терпеть меня не может. По-моему, практически все уже с трудом терпят меня. Ты что, оглох? Я же сказала, что намерена жить в Лондоне. Тебе придется подыскать новое жилье, ты должен найти работу.
— Я не могу найти работу, это невозможно. В любом случае, я должен учиться, я же студент…
— Студенты отлично подрабатывают в оперных массовках. Ладно, а почему бы тебе не отчалить во Флоренцию? Ты ведь уже можешь ходить, верно? Самое время для такого путешествия!
— Я не могу нормально ходить. И мне необходимо остаться здесь под наблюдением врачей…
— Разве во Флоренции нет врачей?
— И кроме того, я уже сообщил, что не смогу поехать туда.
— Ты слишком быстро впадаешь в отчаяние. Тебе ведь предоставили грант.
— Да, но я отказался, и теперь его предоставили другому человеку. Умоляю, хватит уже вспоминать о Флоренции.
— Так на что же ты живешь, очень мне интересно знать, кто тебя кормит, кто платит за твою захудалую квартирку?
— А как ты думаешь, кто всегда за нее платил? Лукас и Клемент. О господи, ведь я уже начал думать, что становлюсь независимым!
— Независимым! Ты полагаешь, что в будущем году поступишь в университет и будешь жить там на всем готовом? Ничуть не бывало. За три года учебы ты проешь кучу денег, а твой так называемый грант ничтожен, на самом деле я прихожу к мысли о том, что наше драгоценное правительство урежет и такие субсидии. Много лет Лукас и Клемент поддерживали тебя, но ты не можешь успокаивать себя надеждами, что такое положение будет продолжаться вечно. В любом случае, Клемент сейчас без работы, а сбережений он никогда не делал. Он почти нищий, а Лукас абсолютно непредсказуем. От меня тебе помощи не дождаться, я сама сижу на бобах. Это ты должен начать помогать мне.
— Но, maman, мне казалось, что ты имела великолепную работу в доме моделей.
— Великолепной я бы ее не назвала, но теперь у меня нет даже такой работы. Мне нечего продать, кроме себя самой. Ты ничего не смыслишь в подобных делах, но годами я поддерживала тебя, продавая сама себя.
— О, не говори глупостей! Ты наверняка получишь какие-то деньги за парижскую квартиру…
— Какой же ты эгоистичный и беспечный юнец! В итоге мне придется броситься в объятия Хэмфри Хука.
— Под своим воображаемым другом ты имеешь в виду наркотики или нечто в таком роде! Тебе просто хочется помучить меня, пожалуйста, прекрати.