Зеленый рыцарь
Шрифт:
— Ну, вы не совсем правы, — озабоченно ответил Питер, отведя взгляд в сторону и приняв более свободную позу, — Конечно, я хочу покоя. Но я также хочу примирения. А примирение подразумевает участие двух личностей. Вы понимаете меня? Раньше я говорил, что хочу возмездия, а теперь я хочу примирения… хочу ясного завершения… типа эквивалентной замены… только не так, как было прежде…
— На данной стадии наших отношений, — мягко, словно говоря с ребенком, произнес Лукас, — на мой взгляд, бессмысленно и даже опасно стремиться к ясности или рассуждать об эквивалентности. Неужели вы желаете, чтобы я признался вам в неком преступлении или изобразил смирение, мысленно присоединившись к вам на том светлом зеленом лугу? Ничего не получится, вы же понимаете, что из этого ничего не получится.
Питер помолчал. Затем, глянув на Лукаса, он отвел взгляд и сказал:
— Я думаю о себе, о покое в моей душе. Мне понятно, что говоря об опасности, вы подразумевали новый неожиданный поворот к дискуссии или… противоборство. Но… именно так… мне необходимо нечто большее, чем облеченные в пустые слова мысли. Мне не хватает некой полноты. Нужно достичь определенной глубины. Я хочу перевести все, все, о чем мы говорили, все наши рассуждения, в более реальную область, в более осязаемую сферу, в определенное действие, оставляя, безусловно, в неприкосновенности понимание, которое сейчас, именно в данный момент, существует между нами. Я надеюсь, теперь вы понимаете, к чему я клоню.
Они опять сцепились взглядами. Лукас слегка кивнул, ожидая дополнительных пояснений.
— Я упомянул в письме, — продолжил Питер, — что попрошу вас оказать мне одну маленькую услугу.
Лукас вновь кивнул.
— Так вот, суть услуги. Вы позволите?
— Конечно, — ответил Лукас.
Питер неожиданно встал.
Выйдя из гипнотического состояния, вызванного «магическим противоборством», Клемент тоже невольно поднялся со стула.
— Сядь на место, — резко велел Лукас брату.
Клемент послушно сел.
Питер взял свой стул и, держа его в руке, обошел вокруг стола. Он поставил его рядом с креслом Лукаса, но развернув к нему. В результате гость сел лицом к Лукасу. И Лукас с интересом повернул голову в его сторону.
— Пожалуйста, снимите вашу куртку, рубашку и… — попросил Питер Лукаса.
Клемент вновь встал и сделал несколько шагов вперед. Он подумал, что Питер Мир сошел с ума.
Клемент заметил, что Лукас со странной улыбкой снял очки, потом куртку, рубашку и майку, отбрасывая их по очереди в сторону и по-прежнему глядя на своего собеседника.
Все происходящее с этого момента показалось Клементу сном, гипнотическим трансом, в общем, неким зрелищем, принадлежавшим другому измерению. Он замер, точно парализованный и околдованный. Клемент увидел, как Питер взял в левую руку свой обычный с виду зеленый зонт, положил правую руку на слегка изогнутую рукоятку и отделил ее от зонта. Из полого стержня, медленно, не вдруг, а словно по какому-то магическому повелению, выплыло длинное и блестящее лезвие. Клемент не шелохнулся, просто не смог. Лукас опустил взгляд на клинок, но также не шелохнулся. Он вновь посмотрел на Питера. Ненужная часть зонта с тихим стуком упала на пол. Питер взглянул на кончик ножа. Левой рукой он мягко коснулся бока Лукаса. Потом он сделал резкое движение ножом и всадил его между ребер.
Клемент тщетно пытался пошевелиться или протестующе закричать, у него вырвался лишь какой-то нечленораздельный звук. Он медленно опустился на колени и распластался на полу, упав в глубокий обморок.
— Посадим его на стул, надо опустить его голову между колен, вот так нормально, предоставьте его мне.
Клемент испытал приступ дурноты, он задыхался, сверху на него давил какой-то черный свод, в глазах потемнело, вероятно, от слез. Он издавал бессвязные протестующие возгласы, когда большая и сильная рука Питера обхватила его шею и пригнула голову вниз. Давление вдруг исчезло. Клемент выпрямился и опустил голову на грудь. Питер подхватил его, когда он опять начал падать со стула. Клемент поднял голову, открыл рот, поперхнулся и глубоко вздохнул, видя, как в тумане, заботливо склонившиеся над ним лица Питера и Лукаса. До него донесся голос Питера.
— Он уже пришел в себя, ничего страшного. Вы не ушиблись, Клемент? У вас ничего не болит?
Клемент, сомневаясь в собственных ощущениях, пробормотал:
— Нет, нет…
Окружающее предстало перед его глазами, как отраженное в выпуклом зеркале, рядом с ним стоял улыбающийся Лукас с рубашкой в руке. На боку брата краснело маленькое пятнышко.
Ощутив под собой надежную твердость стула, Клемент обрел нормальное зрение и теперь уже четко видел двух улыбающихся и даже смеющихся противников.
— Ты в порядке, надеюсь? — спросил Лукас, — Свалился ведь как подкошенный.
— Да, все прекрасно, спасибо, — прошептал Клемент, в изумлении глядя, как Лукас приложил к боку край рубашки, а потом надел ее, — А с тобой все в порядке?
— Да, очень похоже на то, — ответил Лукас, и они с Питером вновь рассмеялись.
Клемент окинул взглядом комнату. Нигде не было видно того длинного ножа. Он увидел, что зеленый зонт Питера совершенно безобидно лежит на полу, но теперь перед письменным столом. Что же произошло, что же именно он видел?
Уже не обращая внимания на Клемента, Питер и Лукас, мирно беседуя, направились к столу.
— Я так и знал, что в вас есть творческая жилка, — сказал Лукас.
— К сожалению, знаете ли…
— Да, могу себе представить. Вы смелый человек. Просто молодец.
— Мне нужны были вы… для такого завершения… даже необходимы…
— Я вас полностью понимаю.
— Я так и думал, что вы поймете.
— Меч и весы дождались своего часа.
— Хорошо сказано. Конечно, это изъян моего…
— Вашего обновленного сознания.
— Да. Я полагаю, мне следовало погасить и эту крошечную искру…
— Безусловно!
— Как в сказке, все хорошо, за исключением одного ничтожного пустяка…
— Но теперь все кончено.
— С вашей помощью.
— Как я и говорил, полное прояснение могло быть опасным…
— Но теперь все окончательно прояснилось. Вы согласны?
— Да.
Клемент, прислушиваясь к их разговору, опять подумал:
«Они оба сумасшедшие, они ведут себя как пьяные. И о чем они вообще говорят? Непонятно, бессмыслица какая-то!»