Земля без людей
Шрифт:
Мы знаем, что природа может создать хранилище газа без протечек: метан находится в них миллионы лет. Вопрос в том, могут ли это люди?
Помимо стоимости сверления достаточного количества дыр для хранения, сжатия и впрыскивания CO2 из всех промышленных предприятий и ТЭЦ Земли, вызывает опасение, что возможная утечка даже 0,1 % добавится к выбрасываемому нами в воздух на сегодняшний день – и люди будущего не смогут этого понять. Но, имея выбор, Хоукинс предпочел бы хранить углерод, а не плутоний.
«Мы знаем, что природа может создать хранилище газа без протечек: метан находится в них миллионы лет. Вопрос в том, могут ли это люди?»
3. Археологическая интерлюдия
Мы
В сорока минутах к северо-востоку от города Флорес у озера Петен-Ица в северной Гватемале мощеная туристическая дорога ведет к руинам Тикаля, крупнейшему памятнику классической культуры майя, белые храмы которого возвышаются на 70 метров над покрытой джунглями землей.
В противоположном направлении, пока недавние усовершенствования не сократили время пути вдвое, изрезанная колеями дорога к юго-востоку от Флореса занимала три несчастных часа, заканчиваясь потрепанной заставой Саяксче, где армейский пулемет установлен на вершине пирамиды майя.
Саяксче стоит на Рио-Пасьон – «реке страстей», – лениво текущей через западную часть провинции Петен к слиянию рек Усумасинта и Салинас, вместе образующих границу между Гватемалой и Мексикой. Пасьон была когда-то основным торговым путем для нефрита, тонкой керамики, перьев кетцаля и шкур ягуара. Недавно к этим товарам присоединились контрабандные бревна красного дерева и кедра, опиум из растущих на высокогорьях Гватемалы маков и разграбленные артефакты майя. В начале 1990-х моторные деревянные баркасы на медлительном притоке Пасьон, Риочуэло-Петексбатун, перевозили также более скромные предметы, считающиеся в провинции Петен роскошью: гофрированные цинковые листы для крыш и банки консервированного мясного фарша.
Представить нашу большую, всепобеждающую цивилизацию действительно закончившейся – и лежащей забытой под слоями грязи и земляных червей – так же сложно, как и изобразить край вселенной.
Они были предназначены для базового лагеря, который Артур Демарест из Университета Вандербильта построил из досок красного дерева на поляне в джунглях для самых крупных археологических раскопок за всю историю, чтобы раскрыть одну из величайших тайн: исчезновение цивилизации майя.
Как можем мы даже думать о мире без нас? Фантазии на тему инопланетян со смертельными лучами – это только фантазии. Представить нашу большую, всепобеждающую цивилизацию действительно закончившейся – и лежащей забытой под слоями грязи и земляных червей – так же сложно, как и изобразить край вселенной.
Однако майя существовали на самом деле. Их мир, казалось, должен был бы вечно процветать, а достигнув зенита, он стал бы куда более устоявшимся, чем наш. В течение по меньшей мере 1600 лет около 6 миллионов майя жили в мире, отдаленно напоминающем южную Калифорнию – цветущем мегаполисе городов-государств с небольшими перерывами между смыкающимися пригородами на равнине, которую сегодня занимают Гватемала, Белиз и мексиканский полуостров Юкатан. Их внушительная архитектура, астрономия, математика и литература превосходили достижения европейских современников. Столь же удивительно и куда менее понятно, как такое большое население могло обитать в тропическом дождевом лесу. Столетиями они выращивали пищу и содержали семьи в той же хрупкой природной среде, которая сегодня быстро оказывается разоренной сравнительно немногими голодными незаконными поселенцами.
Но что еще больше сбивает археологов с толку, так это внезапный, эффектный коллапс майя. Начиная с VIII века н. э. всего за сто лет равнинная цивилизация майя исчезла. На большей части Юкатана остались лишь разрозненные остатки населения. Северная провинция Гватемалы Петен превратилась в мир без людей. Растительность дождевого леса быстро затянула залы для игры в мяч и площади, покрыла высокие пирамиды. Еще тысячу лет мир даже не подозревал об их существовании.
Но Земля хранит духов даже целых народов. Археолог Артур Демарест, приземистый, с пышными усами луизианский кейджн [39] , отказался от места в Гарварде, потому что Вандербильт предложил ему шанс эксгумировать подобный дух. Во время выполнения дипломной полевой работы в Эль-Сальвадоре
39
Кейжн – своеобразная по культуре и происхождению субэтническая группа в населении современных США, представленная преимущественно в южной части штата Луизиана, именуемой Акадиана (около 400 тысяч), а также в прилегающих округах южного Техаса (около 100 тысяч) и Миссисипи (30 тысяч). По происхождению кейджн – одна из групп франкоканадцев, а точнее франко-акадцев, депортированных британцами из Акадии в 1755–1763 годах. Сейчас, вместе с близкородственными франко-креолами, это крупнейшее этноязыковое меньшинство в Луизиане, составляющее около 4 % населения штата, чьи языковые права имеют частичное официальное признание в штате. Большинство кейджн, однако, уже ассимилировалось, перейдя на английский язык, сохраняя при этом приверженность своей культуре, образу жизни и особенно национальной кухне.
Во время его первых лет в Гватемале партизаны и армия охотились друг на друга в нескольких километрах от его раскопов, и под их перестрелки попадали люди, все еще говорящие на языке, произошедшем от иероглифов, которые он и его команда пытались расшифровать.
«Индиана Джонс, прорубившийся через вымышленный типичный Третий Мир смуглых людей с пугающими, недоступными пониманию обычаями, победивший их американским героизмом и отнявший сокровища, – говорит он, промокая густые черные волосы. – Он продержался бы здесь пять секунд. Археология – это не блестящие объекты, а их контекст. Мы – часть контекста. Это горят поля наших рабочих, это у их детей малярия. Мы пришли сюда изучать древнюю цивилизацию, а занялись получением знаний о современности».
При свете походной лампы он пишет влажной ночью под гул ревунов, складывая кусочки знаний о том, как почти за два тысячелетия майя нашли способы разрешения разногласий между народами без уничтожения в процессе обществ друг друга. Но потом что-то пошло не так. В падении майя обвиняли голод, засуху, эпидемии, перенаселенность и разграбление окружающей среды – но ни одной из этих причин нельзя объяснить уничтожение такого масштаба. Нет никаких свидетельств инопланетного вмешательства. Часто превозносимые в качестве показательно стабильных и мирных людей, майя меньше других имели шансов перехитрить самих себя и пасть жертвой собственной жадности.
Похоже, однако, что в насыщенном испарениями Петене именно это и произошло – и путь к катастрофе кажется таким знакомым.
Тропа от Риочуэло-Петексбатун до Дос-Пилас, первого из семи крупных поселений, открытых командой Демареста, часами идет сквозь кишащие москитами пространства, заросшие лианами морении и кустами ломатии, а затем взбирается на крутой склон. В оставшихся рощах, все еще не разграбленных браконьерами-лесорубами, гигантские кедры, сейбы, дающие латекс саподиллы, красные деревья и бросиумы поднимаются из тонких тропических почв, покрывающих петенский известняк. Вдоль неровного края обрыва майя строили города, которые, как определили археологи Артура Демареста, когда-то образовывали королевство под названием Петексбатун. Сегодня то, что кажется холмами и хребтами, – на самом деле пирамиды и стены, построенные из кусков местного известняка, вырубленных кремневыми теслами, замаскированные почвой и взрослым дождевым лесом.
Окружающие Дос-Пилас джунгли, заполненные щелкающими туканами и попугаями, были настолько плотными, что после его открытия в 1950-х лишь через 17 лет обнаружили происхождение близлежащего холма, оказавшегося пирамидой высотой в 67 метров. На самом деле для майя пирамиды представляли собой горы, а резные монолиты, называемые стелами, были каменными изображениями деревьев. Знаки из точек и палочек, вырезанные на стелах у подножия Дос-Пилас, говорят, что около 700 года н. э. его «к’ухуль ахау» – священный правитель – начал нарушать правила, ограничивающие конфликты, и занялся узурпацией соседних с Петексбатуном городов-государств.