Земля бизонов
Шрифт:
Так или иначе, ему ничего не оставалось, как набраться терпения и вернуться в укрытие, стараясь не думать о самом скверном. Лишь час спустя горделивый воин и прекрасная черноволосая девушка, утомившись от страстных игр, решили окунуться в море, где долго плескались, смеясь и гоняясь за волнами, а чуть позже, взявшись за руки, вернулись в деревню.
Видимо, этот вечный любовный ритуал все совершают одинаково, независимо от расы, обычаев или места жительства. Вздохи, ласки, смех и страстные стоны мало чем отличаются на разных континентах, и, глядя издали, как женщина кладет голову на плечо
В конце концов он пришел к выводу, что от этих людей не стоит ждать ничего дурного.
И всё же...
Он вновь пустился в путь, и в последующие два дня был занят лишь тем, что шагал, ел и спал.
4
Он не мог поверить своим глазам.
То, что сначала показалось не более чем обычным заливом почти в три мили шириной, усеянным несметным количеством крошечных островков с мангровыми зарослями, которые огибало мощное течение, неуклонно стремящееся на юг, оказалось устьем огромной реки. Никогда не встречал он на своем веку подобных рек; никогда даже не слышал, что существуют на Земле реки столь гигантских размеров.
Трижды Сьенфуэгос пробовал воду и трижды убеждался, что она совершенно пресная, без каких-либо признаков солености. Поневоле ему пришлось признать, что это не просто странное место, где впадает в море река обычных размеров; нет, это действительно огромная масса грязно-бурой, но совершенно пресной воды, неустанно текущей день за днем, час за часом, минута за минутой, из глубин этой неведомой земли.
Боже ты мой!
Каких размеров должна быть земля, чтобы собрать, накопить и вернуть в море такой громадный поток воды?
На Гомере не было рек — за исключением небольших ручьев, через которые он мог легко перепрыгнуть; даже на таком большом острове, как Санто-Доминго, устье реки Осамы не превышало двадцати саженей в ширину; река на Твердой Земле, по которой ему когда-то довелось плыть, была значительно больше, но ничто, ничего на свете не шло ни в какое сравнение с тем зрелищем, что сейчас предстало его глазам.
Цивилизованному человеку, каким, впрочем, канарец так по-настоящему и не стал, невозможно даже представить, чтобы в море каждую секунду извергалось почти двадцать тысяч кубометров воды.
Сьенфуэгос устроился меж корней кедра на вершине небольшого холма, завороженно любуясь течением гигантской Миссисипи, что на языке семинолов означает «большая вода». В эти минуты канарцу вспомнилось, как Ингрид несколько лет назад рассказывала ему о своем родном Рейне, по ее словам, важнейшем водном пути в Европе. Но даже пресловутый Рейн показался бы лишь струйкой ослиной мочи в сравнении с тем, что Сьенфуэгос видел теперь.
«Это невозможно! — повторял он снова и снова. — Не может быть, чтобы на свете существовали подобные реки!»
Ни один мозг не мог вместить даже мысли о том, что вся эта масса воды течет на протяжении шести тысяч километров; это все равно, что представить, будто бы Рейн из рассказов Ингрид решил изменить направление и течь к заливу Кадис, по дороге становясь
Ошеломленный этим великолепным зрелищем, канарец в первую минуту пришел в ужас, все еще не в силах поверить, что на свете может существовать настолько огромная река, к устью которой его принесло морское течение. Когда же он наконец пришел в себя, то убедился, что это и в самом деле река. Тщетно пытался он найти в своей памяти подходящие для нее слова, но смог произнести лишь, завороженно глядя на медленно текущую воду:
— Вот черт!
Он отдал бы несколько лет своей жизни за то, чтобы рядом оказалась Ингрид, или Арайя, или кто-нибудь из друзей, с кем он мог бы поделиться впечатлениями об этом грандиозном явлении природы. Его угнетала мысль о том, что, если он когда-нибудь сможет рассказать близким об увиденном, никто ему не поверит.
Всем известны, что первооткрыватели Нового Света имеют извечную привычку преувеличивать, когда рассказывают о своих открытиях; по этому поводу даже ходила поговорка: «Раздели все сказанное на четыре, и тогда это станет похоже на правду». Но даже если эту реку разделить на четыре, она все равно окажется куда больше всех тех рек, что он видел до сих пор.
Много лет спустя одноглазый Франсиско де Орельяна откроет великую Амазонку, которая окажется еще длиннее, шире и полноводнее, чем Миссисипи семинолов, но сейчас, это была, несомненно, самая необъятная масса пресной воды, какой прежде не видел ни один христианин.
Сьенфуэгос решил дать себе пару дней отдыха и полюбоваться роскошной безмятежностью великолепного пейзажа, а потому спокойно расположился в тени зеленого дуба, чтобы как следует отдохнуть, прежде чем продолжить долгий и тяжелый путь. Он подозревал, что Создатель, пославший ему столько радостей и горестей, оказал ему честь стать первым «цивилизованным» человеком, увидевшим все эти сказочные чудеса, стать благословением или проклятием этого нового мира, куда он прибыл безбилетным пассажиром на каравелле «Санта-Мария».
«Грех пересечь эту реку, не запечатлев ее навсегда в своей памяти, — подумал он. — В старости мне бы хотелось закрыть глаза и увидеть ее перед собой, как сейчас».
Он знал, что, несомненно, так оно и будет. Многие люди замечали, что, если на что-то долго смотреть, пусть даже на самый незначительный предмет, он навсегда отпечатается на сетчатке, а потом в самые неожиданные моменты будет вставать перед глазами, словно наяву.
И действительно, стоило Сьенфуэгосу закрыть глаза, как его мысленному взору представало красное солнце, медленно уходящее за горизонт, чьи последние лучи тонули в водах гигантской реки, на которую со всех сторон слетались десятки крякв.
Когда спустя три дня Миссисипи осталась далеко позади, в душе Сьенфуэгоса образовалась странная пустота, одиночество стало еще более невыносимым, а подступившая тоска грозила затопить сердце до самых глубин.
Сьенфуэгос по-настоящему ощутил тоску лишь к вечеру, но с наступлением темноты, прежде чем она успела им овладеть, вырыл ямку в песке, недалеко от ближайших деревьев, забрался в нее и засыпал себя сверху песком, зная по опыту, что иначе к рассвету проклятый ночной холод проберет до самых костей.