Земля дождей
Шрифт:
Что же это за собачья жизнь такая, а? Где моя изначальная чистота души, которую я в себе столько лет чаяла и мечтала развивать и дарить этому миру безвозмездно? Где всё это великое?
Наверное, этого «великого» никогда на самом деле и не существовало… Наверное, это была всего лишь моя глупая попытка вырваться из тщетной реальности в мир грёз.
Как же мне хочется сейчас, чтобы кто-нибудь был рядом. Чтобы кто-нибудь обнял и сказал, что всё будет нормально. Про «хорошо» даже не заикаюсь.
Банальные слова, но именно их мне не хватает сейчас больше всего. Так хочется почувствовать себя в чьих-нибудь крепких и надёжных руках. Но никого нет. Есть только люди-минутки, которые появляются в твоей жизни и тут же из неё исчезают. Они поверхностны. С ними никогда не будет глубинного чувства безопасности.
Ещё я заметила, что теперь боюсь смотреть в зеркало. Моё лицо сильно изменилось. Раньше я считала себя симпатичной, а сейчас всё больше становлюсь какой-то уродливой. Даже грудь как будто стала меньше. Она и так, по сравнению с Никой, всегда была микроскопической, но теперь это просто ужас.
И кому я нужна такая в этом городе? Город… ненавижу его! Будь он проклят! Я уже прокляла его сто миллионов раз, но день ото дня он всё такой же и ни капли не меняется. Хотя нет, меняется! Становится с убедительной регулярностью хуже.
А может, я действительно просто схожу с ума, а? Может, мне нужно прекратить пить? Нет… пить я прекратить не смогу. Завтра же, несмотря ни на какие внутренние ограничения, меня машинально занесёт в ближайший супермаркет в винно-водочный отдел. Кассирша меня уже знает и позволяет себе весёлую ухмылку, когда я прохожу её кассу. «Что, снова нахрюкаешься сегодня в говно?» — говорит её взгляд. Так и хочется взять эту самую бутылку и треснуть со всей силы по её ехидному личику… Гадина поганая!
Я стала агрессивной… Это ещё одно из многих моих открытий за последнее время. Раньше я верила в людей. Сейчас — ненавижу. Всех. И себя. Конечно же, и себя…
Мне срочно нужно что-то делать. Я уже не могу больше выносить этого. Но что делать? Что? Наверное, первым делом нужно разобраться в том, чего же мне сейчас хочется больше всего. Но тут и думать не надо. Я знаю, чего.
Мне хочется домой…
К маме и Нике. С ними мне было бы не так страшно.
Что ж, пожалуй, теперь уже нечего терять. Пора возвращаться. Пора всё рассказать им… Да. Завтра же уволюсь с этой грёбаной работы ! Хватит! Хватит уже с меня. Потом соберу некоторые вещи и отправлюсь на вокзал. Приеду домой без звонка. Вот они удивятся!
Кажется, полегчало…
Да, да! Ещё как полегчало! Ведь я еду домой! К маме и сестре! УРАААА!!!
Безумно истощившаяся,
но не теряющая последнюю надежду,
Виктория!
*
…Дочитав последнюю страницу,
Вот так.
Я получал домашнее тепло и заботу там, где их должна была сейчас получать Виктория. Это она должна была приехать в этот маленький домик и жить здесь. Это она должна была кушать эту королевскую ватрушку и пить травяной чай. Но вместо этого она лежит сейчас в земле и гниёт.
Так что же я здесь делаю? Какой же я, получается, после всего этого урод… Урод, урод, урод!
— У тебя всё хорошо?.. — возникла передо мной напуганная Ника.
Оказывается, я плакал.
— Что, если я скажу тебе, кто виновен в смерти Виктории? — поднял я взгляд к её лицу.
Ника присела рядом и, тревожно глядя то на меня, то на тетрадь, лежащую на моих коленях, взяла мою руку.
— Роман… о чём ты?
— Мы ехали в одном автобусе! — продолжал я, не отрываясь от растерянных глаз Ники. — В тот момент я чувствовал себя плохо. А твоя сестра… она, по всей видимости, захотела мне как-то помочь. И подошла. Но в ответ на её попытку узнать, что со мной, я… накричал на неё. Грубо и беспощадно. А затем ещё и указал ей неверную остановку. Автовокзал был не там, где она вышла! И сделала она это только из-за меня. А уже потом её и сбила машина… Но всё это — исключительно из-за меня. Из-за меня, слышишь ты, глупая?! Она умерла ИЗ-ЗА МЕНЯ!
Ника побледнела. На глазах у неё выступили слёзы.
— А ты говорила, что я хороший! Видишь теперь, какой я? Видишь?! Я уже давным-давно прогнил и не имею права жить!..
— Не говори так! — замотала головой Ника, и первая слеза покатилась по её щеке. — Ты ведь ехал в тот день к мосту, чтобы покончить с собой, верно? — положила она свою холодную ладонь мне на щеку. — Значит… смерть Вики была не напрасной… Ведь ты не сделал с собой то, что собирался. Ты мне ничего о себе не рассказываешь, но я вижу, что ты не хочешь жить… Поэтому я и пыталась задержать тебя здесь. Я боюсь за тебя. Переживаю. И ты мне нужен, Роман… очень нужен. И я не знаю… не знаю, как на всё это реагировать…
— Это ничего не меняет! — резко убрал я её руку со своего лица, отсаживаясь подальше.
В эту самую минуту, я боялся, что она может обнулить моё намерение. Что я могу сдаться. И тогда бы я остался совсем ни с чем. А это хуже всего. Ведь в этом случае я стал бы лёгкой добычей для своих мыслей. А они бы не дали мне даже дышать…
— Завтра я уезжаю, — сказал я.
— Нет! — вцепилась Ника в мою рубашку. — Пожалуйста, Роман! Ты мне нужен… очень нужен…
Я стал сердито высвобождаться из её рук. Но обхватила она меня сильно. Я из последних сил сдерживал в себе сверхчеловеческое желание крепко обнять её в ответ. Так мне этого хотелось. Так это всё могло изменить…
Ника повалила меня на пол. И, закинув сверху ногу, тесно прижалась ко мне, стараясь не позволить мне встать и хоть как-то изменить своего положения. Затем уткнулась лицом в мою шею. Там сразу же стало мокро от её слёз.
Ещё никто в моей жизни не делал этого для меня.
Никогда ещё я так сильно не был кому-то нужен.
И это меня угнетало…
Это заставляло меня злиться на самого себя. «Кому ты ещё поломаешь жизнь, прежде чем уже сдохнешь сам?!» — яростно твердили мне мысли.